Шырав

Шырав ĕçĕ:

Кирсановпа (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл Кирсановпа Базарова хӑй патне бала чӗнчӗ, тепӗр икӗ минутран вӗсене, иккӗшне те пиччӗшӗпе шӑлне вырӑнне шутласа, Кайсаровсем тесе бала иккӗмӗш хут чӗнчӗ.
Он пригласил Кирсанова и Базарова к себе на бал и через две минуты пригласил их вторично, считая их уже братьями и называя их Кайсаровыми.

XII // Феофан Савиров. Тургенев И.С. Ашшӗсемпе ывӑлӗсем: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 206 с.

— Вӑл вӗт Никитинпа, Кирсановпа тата Бьюмонтпа паллашнӑ вӑхӑтра, кӑҫалхи хӗлӗн вӗҫӗнче туса ирттернӗ пикникре паллашнӑччӗ-иҫ.
— Да ведь она познакомилась с Никитиным тогда же, как с Кирсановыми и Бьюмонтами, на этом пикнике, бывшем в конце нынешней зимы?

Улттӑмӗш сыпӑк // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫулталӑкӑн ытти вӑхӑчӗсенче вара, ирпелен хӗрӗпе кӗрӳшне (вӑл халӗ Ҫурҫӗр Америка ҫынни-ха) йышӑннисӗр пуҫне, старикӗн тата урӑх савӑнӑҫсем те пулаҫҫӗ: вӑл хӑй патне час-часах, кашни эрнерех е час-часрах та Катерина Васильевнӑпа тата ун упӑшкипе пӗрле пыракан хӑнасене йышӑнать, — хӑш чухне, темиҫе ҫамрӑк ҫынпа пӗрле, Кирсановсем кӑна пыраҫҫӗ, хӑш чухне халӑх нумайрах та пулать: завод Кирсановпа Бьюмонт тусӗсен хула хыҫӗнче уҫӑлса ҫӳремелли вырӑнӗ шутланать.
А в остальное время года старик, кроме того что принимает по утрам дочь и зятя (который так и остается североамериканцем), часто, каждую неделю и чаще, имеет наслаждение принимать у себя гостей, приезжающих на вечер с Катериною Васильевною и ее мужем, — иногда только Кирсановых с несколькими молодыми людьми, — иногда общество более многочисленное: завод служит обыкновенною целью частых загородных прогулок кирсановского и бьюмонтского кружка.

XXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Унпа тата Кирсановпа паллашиччен малтан вӑл ҫавӑн пек ҫынсене тӗл пулманччӗ хӑй пурнӑҫӗнче.
В прежней ее жизни, до знакомства с ним и с Кирсановым, ей не встречались такие люди.

XIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ӗнер Полозов тӑтӑшах ҫапла шухӑшланӑ: «Эпӗ санран аслӑрах, нумайрах та пурӑннӑ, ҫитменнине тата тӗнчере манран ӑслӑ ҫын та ҫук; сана вара, мемме, ҫара пакарта, манӑн итлесси пулас та ҫук — эпӗ хам ӑсӑмпа икӗ миллион пухрӑм (тӑваттӑ мар, икӗ миллион ҫеҫ пулнӑ имӗш), — пухса кур-ха акӑ, вара калаҫӑн», халӗ вара вӑл ак ҫапла шухӑшлама пуҫланӑ: «Вӑт мӗнле упа, ӑҫталла ҫавӑрса ячӗ; пӗлет пӑркалама», — Кирсановпа малалла калаҫнӑҫемӗн вара ун умне, упасӑр пуҫне, тата тепӗр чӗрӗ картина тухса тӑнӑ, ӗлӗк, хӑй гусар чухне курни аса килнӗ: Захарченко берейтор «Громобой» ҫинче ларать (ун чухне пикесем хушшинче, кавалер господасем — ҫар ҫыннисемпе статскисем — хушшинче те Жуковский балладисем паллӑ пулнӑ), «Громобой» вара Захарченко айӗнче тӑпӑртатса ҫеҫ ташласа тӑрать.
Вчера Полозову все представлялась натуральная мысль: «Я постарше тебя и поопытней, да и нет никого на свете умнее меня; а тебя, молокосос и голыш, мне и подавно не приходится слушать, когда я своим умом нажил два миллиона (точно, в сущности, было только два, а не четыре), — наживи-ка ты, тогда и говори», а теперь он думал: «Экой медведь, как поворотил; умеет ломать», — и чем дальше говорил он с Кирсановым, тем живее рисовалась ему, в прибавок к медведю, другая картина, старое забытое воспоминание из гусарской жизни: берейтор Захарченко сидит на Громобое (тогда еще были в ходу у барышень, а от них отчасти и между господами кавалерами, военными и статскими, баллады Жуковского), и Громобой хорошо вытанцовывает под Захарченкой.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тен, ҫакӑн ҫинчен каласа хӑвармалла пулӗ: Вера Павловна каҫӗсем Васильевски утрав ҫинче Кирсановпа ҫӗнӗрен паллашнӑ хыҫҫӑн халӗ пачах улшӑнчӗҫ, халӗ Кирсановсем нумай-нумай ҫемьепе, хӑйсем пекех килӗштерсе те телейлӗ пурӑнакан, пурнӑҫ ҫине хӑйсем пекех пӑхакан ҫемьесемпе ҫыхӑннӑ; музыка та юрӑ, опера та поэзи, тӗрлӗрен уҫӑлса ҫӳрессисем те ташӑсем — акӑ мӗнсем пулаҫҫӗ ҫак ҫемьесемшӗн кашниншӗнех ӗҫрен пушӑ каҫсенче, мӗншӗн тесен вӗсем кашни каҫах кам патне те пулин пухӑнаҫҫех, е тата, ҫынсен кӑмӑлне шута илсе, урӑхла вечерсем туса ирттереҫҫӗ.
Разве только вообще сказать, что та перемена, которая началась в характере вечера Веры Павловны от возобновления знакомства с Кирсановым на Васильевском острове, совершенно развилась теперь, что теперь Кирсановы составляют центр уже довольно большого числа семейств, все молодых семейств, живущих так же ладно и счастливо, как они, и точно таких же по своим понятиям, как они, и что музыка и пенье, опера и поэзия, всякие гулянья и танцы наполняют все свободные вечера каждого из этих семейств, потому что каждый вечер есть какое-нибудь сборище у того или другого семейства или какое-нибудь другое устройство вечера для разных желающих.

«Ну, — шухӑшлать пурне те витӗр курса вулакан, — халӗ Рахметов тӗп сӑнар пулать те пуринчен те иртсе каять ӗнтӗ, Вера Павловна ӑна юратса пӑрахать, вара часах Кирсановпа Лопуховпа пулнӑ историех пулса иртет».
«Ну, — думает проницательный читатель, — теперь главным лицом будет Рахметов и заткнет за пояс всех, и Вера Павловна в него влюбится, и вот скоро начнется с Кирсановым та же история, какая была с Лопуховым».

XXX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эпир ӑна Кирсанов кабинетӗнче Апокалипсиса Ньютон ӑнлантарса ҫырнине вуласа ларнине куртӑмӑр, ҫавӑн хыҫҫӑн тата икӗ ҫултан вӑл Петербургран тухса кайнӑ, Кирсановпа хӑйӗн ик-виҫӗ чи ҫывӑх тусне: манӑн кунта урӑх нимӗн тумалли те ҫук, эпӗ тума пултарнине пурне те турӑм, тепӗр виҫӗ ҫул иртсен тин ытларах тума май килӗ, халӗ эпӗ виҫӗ ҫуллӑха ирӗклӗ ӗнтӗ, эпӗ ҫак виҫӗ ҫул хушшинче малашнехи ӗҫе тума хатӗрленесшӗн, тенӗ.
Года через два после того, как мы видим его сидящим в кабинете Кирсанова за ньютоновым толкованием на Апокалипсис, он уехал из Петербурга, сказавши Кирсанову и еще двум-трем самым близким друзьям, что ему здесь нечего делать больше, что он сделал все, что мог, что больше делать можно будет только года через три, что эти три года теперь у него свободны, что он думает воспользоваться ими, как ему кажется нужно для будущей деятельности.

XXIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тусӗсем хушшинче вӑл ытла час-часах пулман, вӗсем патне вӑл шӑпах пӗр-пӗринпе ҫывӑх пулмалӑх ҫӳренӗ, пуҫтарӑнасса вӗсем Кирсановпа Лопухов патӗнче пуҫтарӑннӑ: «Ҫӳрес пулать, пулас пулать; камсемпе те пулин ҫывӑх пулни кирлӗ, — ӑна кулленхи пурнӑҫ кӑтартса парать, — тӗрлӗрен япаласем ҫинчен ыйтса пӗлме ҫывӑхра яланах ҫынсем кирлӗ» тенӗ вӑл.
В кругу приятелей, сборные пункты которых находились у Кирсанова и Лопухова, он бывал никак не чаще того, сколько нужно, чтобы остаться в тесном отношении к нему: «Это нужно; ежедневные случаи доказывают пользу иметь тесную связь с каким-нибудь кругом людей, — надобно иметь под руками всегда открытые источники для разных справок».

Тепӗр эрнерен вӑл Кирсанов патне пынӑ, мӗнле ҫӗнӗ кӗнекесем вуламаллине тата ӑнланман вырӑнсене ӑнлантарса пама ыйтнӑ; Кирсановпа туслашса кайнӑ, ун урлӑ вара Лопуховпа туслашнӑ.
Через неделю он пришел к Кирсанову, потребовал указаний на новые книги, объяснений; подружился с ним, потом через него подружился с Лопуховым.

Вӑл вӗсемпе интересленсе кайнӑ та вӗсемпе кампа та пулин паллашма тӑрӑшнӑ; унӑн вара Кирсановпа тӗл пулма май килнӗ, ҫавӑнтан вара унтан урӑхла ҫын, Никитушка Ломов тата ригорист, пуласси пуҫланнӑ.
Они заинтересовали его, он стал искать знакомства с кем-нибудь из них; ему случилось сойтись с Кирсановым, и началось его перерождение в особенного человека, в будущего Никитушку Ломова и ригориста.

Манӑн калавӑн тӗп геройӗсен: Вера Павловнӑн, Кирсановпа Лопуховӑн йӑхӗ-шывӗ, тӗрӗссипе каласан, асаттесемпе асаннесенчен мала иртмест, питех те тӑрӑшса асаилме хӑтлансан, тен, кӑштах мӗнле те пулин мӑн асанне ҫинчен калама пулӗ (мӑн асаттене, тем пулсан та, манӑҫ тусанӗ витнӗ ӗнтӗ; вӑл мӑн асаннен упӑшки пулни, ӑна Кирил тесе чӗнни ҫеҫ паллӑ пире, мӗншӗн тесен асатте Герасим Кирилыч ятлӑ пулнӑ).
Генеалогия главных лиц моего рассказа: Веры Павловны, Кирсанова и Лопухова, не восходит, по правде говоря, дальше дедушек с бабушками, и разве с большими натяжками можно приставить сверху еще какую-нибудь прабабушку (прадедушка уже неизбежно покрыт мраком забвения, известно только, что он был муж прабабушки и что его звали Кирилом, потому что дедушка был Герасим Кирилыч).

Акӑ, сӑмахран, Вера Павловна упӑшкипе тата Кирсановпа Мерцаловсем патне черетлӗ пӗчӗк вечера каяҫҫӗ.
Вот, например, Вера Павловна с мужем и с Кирсановым отправляются на маленький очередной вечер к Мерцаловым.

XXIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пӗр ҫур сехете яхӑн шухӑшласа пӑхнӑ хыҫҫӑн Кирсановпа Вера Павловна хушшинчи ӗҫсем Лопухова йӑлтах паллӑ пулчӗҫ.
Через какие-нибудь полчаса раздумья для Лопухова было ясно все в отношениях Кирсанова к Вере Павловне.

Кирсановпа иккӗшӗн хушшинче уншӑн уйрӑмах хакли мӗн те пулин пулнӑ-ши вара?
Разве в отношениях его с Кирсановым было что-нибудь особенно важное для него?

Кунтан ӗнтӗ часах ҫапла шухӑшлама: пӗтӗм тупсӑмӗ — вӑл Кирсановпа час-часах тӗл пулни, унтан вара Кирсанов ҫӳреме пӑрахни, теме те пулать.
От этого было уже очень недалеко до предположения, что разгадка всего — ее сближение с Кирсановым и потом удаление Кирсанова.

Кам та пулин шутласа пӑхас пулсассӑн, вӑл Кирсановпа Лопуховсен туслӑхӗ нимӗн чухлӗ те улшӑнманнине, анчах Кирсанов вӗсем патӗнче ирттерекен вӑхӑт тӑватӑ хут чакнине, Кирсанов Вера Павловнӑпа ирттерекен вӑхӑт ҫурри чакнине шутласа кӑларнӑ пулӗччӗ.
И если бы кто сосчитал, тот нашел бы, что в этом месяце ни на волос не уменьшилась короткость Кирсанова с Лопуховыми, но вчетверо уменьшилось время, которое проводит он у них, а в этом времени наполовину уменьшилась пропорция времени, которое проводит он с Верою Павловною.

XVIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Чӑнах та, Лопуховсем патӗнче Кирсановсӑр пуҫне никам та ҫук чухне Лопухов час-часах рояль ларакан залран диван ҫине кайса ларать; рояльне халӗ Вера Павловна пӳлӗмӗнчен зала шутарса лартнӑ, анчах ку вӑл Дмитрий Сергеича нумай хӑтараймасть: тепӗр чӗрӗк сехетрен, нумай пулсан, тепӗр ҫур сехетрен, Кирсановпа Вера Павловна та, рояле пӑрахса, диван патне пырса лараҫҫӗ; анчах Вера Павловна диван патӗнче нумай лармасть, часах вӑл диван ҫине кӑштах таянса ларнӑ пек пулать; диван сарлака пулнӑ пирки упӑшкине ларма тӑвӑр мар; ытлашши ирӗкех те мар ӗнтӗ, анчах вӑл упӑшкине хӑрах аллипе ыталаса тытнӑ, ҫавӑнпа упӑшкине ларма кансӗрех мар.
Правда, когда у Лопуховых нет никого, кроме Кирсанова, диван часто оттягивает Лопухова из зала, где рояль; рояль теперь передвинут из комнаты Веры Павловны в зал, но это мало спасает Дмитрия Сергеича: через четверть часа, много через полчаса Кирсанов и Вера Павловна тоже бросили рояль и сидят подле его дивана: впрочем, Вера Павловна недолго сидит подле дивана; она скоро устраивается полуприлечь на диване, так, однако, что мужу все-таки просторно сидеть: ведь диван широкий; то есть не совсем уж просторно, но она обняла мужа одною рукою, поэтому сидеть ему все-таки ловко.

XVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах халӗ Вера Павловна час-часах мастерскойран васкаса таврӑнма пуҫларӗ: оперӑна кайма тумланса ӗлкӗрес пулать-ҫке-ха, халӗ вӗсем час-часах оперӑра пулаҫҫӗ, виҫҫӗн те пулаҫҫӗ, Кирсановпа Вера Павловна иккӗшех те каяҫҫӗ.
Но теперь часто случается, что Вера Павловна спешит из мастерской, чтобы успеть одеться в оперу: теперь они очень часто бывают в опере, наполовину втроем, наполовину один Кирсанов с Верою Павловною.

Ку вӑхӑтра Крюкова Кирсановпа пӗртте курнӑҫман.
Крюкова уже вовсе не виделась с Кирсановым в это время.

XV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика