Чӑваш чӗлхин икчӗлхеллӗ ҫӳпҫи

Манӑн шӑпана айӑплӑр: вӑл пӗрлештерчӗ мана атте юратман ҫынпа, сиртен уйӑракан ҫынпа.

Вините судьбу: она меня свела с человеком, который не нравится папеньке, который увозит меня от вас.

XXXI // .

Астӑватӑп-ха, Шубина эпӗ нихҫан та юратман пулсан та, вӑл мана ытларах килӗшнӗ, Андрей Петрович пирки каласан, — о! ун чухне: ҫакӑ мар-ши? — тесе шухӑшланӑ минутсем те пулкаланӑ.

Я помню, сначала Шубин мне гораздо более понравился, хотя я никогда его не любила, а что касается до Андрея Петровича, — о! тут была минута, когда я подумала: уж не он ли?

XXVIII // .

— Юратман пулӑттӑмччӗ, Павел Яковлевич; ҫук.

— Не думаю, Павел Яковлевич; нет.

IX // .

Калӑр-ха, — терӗ вӑл пӗр саманта шӑпланнӑ хыҫҫӑн: — эсир нихҫан та, тем пулсан та, художнике юратман пулӑттӑр-и?

Скажите, — промолвил он после небольшого молчания, — вы никогда, ни за что, ни в каком случае не полюбили бы художника?

IX // .

Эпӗ пакӑлтататӑп, мӗншӗн тесен эпӗ телейсӗр, эпӗ никам юратман ҫын, мыскараҫӑ, артист, шӳт тӑвакан; анчах мӗнле хавхаланнӑ пулӑттӑм-ха эпӗ ҫак ҫӗрлехи сывлӑшпа ҫак ҫӑлтӑрсен, ҫак алмазсен айӗнче — хама юратнине пӗлнӗ пулсан!..

Я болтаю, потому что я горемыка, я нелюбимый, я фокусник, артист, фигляр; но какие безмолвные восторги пил бы я в этих ночных струях, под этими звездами, под этими алмазами, если б я знал, что меня любят!..

V // .

Вӑл тухса ҫӳреме юратман, ҫынсем хӑй патӗнче хӑнара пулса мӗн ҫинчен те пулин каласа кӑтартни уншӑн кӑмӑллӑ пулнӑ; пӗччен юлсан вара часах чирлесе ӳкнӗ.

Анна Васильевна не любила выезжать; ей было приятно, когда у ней сидел гость и рассказывал что-нибудь; в одиночестве она тотчас занемогала.

III // .

Ан ҫиллен, эп сана ним пытармасӑр калатӑп: эп сана ӗлӗк пачах та юратман…

Куҫарса пулӑш

1945-мӗш ҫул // .

— Ҫитӗ сана! — пӳлчӗ ӑна ытти чух калаҫма юратман Витя Петров.

— Хватит тебе! — перебил его обычно молчаливый Витя Петров.

1944-мӗш ҫул // .

Вӗсене эпӗ шкулта вӗреннӗ чух та юратман!

Их я и в обычной-то школе ненавидел.

1943-мӗш ҫул // .

Вӑл мана тин кӑна чӑн-чӑн ҫитӗнсе ҫитнӗ ҫын пек, сӑмаха пули-пулми ваклама юратман этем пек туйӑнатчӗ, сасартӑк эпӗ унра хамӑн тантӑшӑма асӑрхарӑм.

Только что она мне казалась страшно взрослой и серьезной, и вдруг я увидел в ней ровесницу.

1940-мӗш ҫул // .

Майорпа Мэри Грант та халиччен юратман упа саррисене тутлӑ та техӗмлӗ апат вырӑнне хурса ҫирӗҫ.

Даже Мэри Грант и майор, до сих пор скептически относившиеся к съедобным папоротникам, нашли их питательными и вкусными.

Вунулттӑмӗш сыпӑк // .

Ӗҫре тимлӗскер, вӑл, хӑйӗн пурӑнӑҫӗнчи трагедие пӑхмасӑрах, ударницӑсенчен юлмасӑр ӗҫлет, ҫакна кура коллектив ҫак калаҫма юратман работницӑна пысӑк ӗҫ шанса пачӗ: Тайӑна фабком членне суйларӗҫ.

Настойчивая в работе, она, несмотря на всю трагедию своей личной жизни не отстала от ударниц, и коллектив отметил эту неразговорчивую работницу своим доверием: она была выбрана членом фабкома.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // .

Полентовскин калаҫма юратман ватӑ помощникӗ, хӑй те тахҫанах машиниста тухнӑскер, хӑйӗн ӗҫлӗ пурӑнӑҫӗ ҫинчен каласа пӗтерес чухне, юлашки кунсем тӗлне ҫитрӗ те хуллен, анчах пурне те илтӗнмелле каларӗ:

Неразговорчивый старый помощник Политовского, сам уже давно ставший машинистом, заканчивал рассказ о своей трудовой жизни и, когда дошел до последних дней, произнес тихо, но всем было слышно:

Пиллӗкмӗш сыпӑк // .

Нумай сӑмахлама юратман телеграф чӗлхипе телеграмма ҫакна асӑрхаттарать:

Скупым телеграфным языком предупреждает депеша:

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // .

Ходорова ытлашши чӑкраш пирки, цехрисем юратман.

Ходорова в цехе не любили за придирчивую требовательность.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // .

Кайӑк кӗтӗвӗ вӗҫсе хӑпарнӑ пек алӑсем шапӑлтатса илчӗҫ, салху сӑн-питсем ҫуталса кайрӗҫ, сӑмах вылятма юратман ҫын юлашкинчен юлташла шӳт туса илни нумайччен тимлӗн итлесе ларнӑ ҫынсене ахӑрттарса ячӗ.

Словно стая птиц взлетела, заплескались руки, заулыбались суровые лица, и дружески-шутливая последняя фраза серьезного человека разрядила длительное внимание взрывов смеха.

Иккӗмӗш сыпӑк // .

— Тӗмене чавма пире ҫур уйӑх кирлӗ пулать, тӑпра шӑннӑ, — терӗ Патошкин шӑппӑн, хӑй ҫумӗнче тӑракан яланах салхуллӑ, калаҫма юратман Хомутова.

— На выемку у нас уйдет полмесяца, земля мерзлая, — негромко сказал Патошкин стоявшему перед ним Хомутову, всегда хмурому увальню, скуповатому на слова.

Иккӗмӗш сыпӑк // .

Мӗнле шухӑшлатӑн, лешӗн пӑшалне туртса илнипе йӑнӑш туман-ши эсир унта? — тесе ыйтрӗ Фёдор калаҫма юратман грузчикрен.

Как ты думаешь, перегнули вы немного с разоружением-то? — серьезно спросил Федор неразговорчивого грузчика.

Иккӗмӗш сыпӑк // .

Сӑмах ваклама юратман Талькав чӗлпӗрне Таукӑн мӑйӗ ҫине пӑрахрӗ, ҫула тупса пыма лашине шанчӗ!

Молчаливый по обыкновению, Талькав бросил уздечку на шею Тауке, предоставляя ей выбор пути.

Ҫирӗм иккӗмӗш сыпӑк // .

— О, эпӗ йӗнер ҫинче кӑна ҫирӗп ларса пыратӑп, урӑх ним те ҫук, — терӗ хӑйне мӑнна хума юратман Роберт, савӑннипе хӗрелсе кайса.

— О, я только крепко сижу в седле, и больше ничего, — скромно ответил Роберт, краснея от удовольствия.

Вунсаккӑрмӗш сыпӑк // .