Чӑваш чӗлхин икчӗлхеллӗ ҫӳпҫи

Киленӳ шӑплӑхӗ, лӑпкӑ канлӗхӗн шӑплӑхӗ, тӗллев патне ҫитни, вилӗме те пӗлтерӗшлӗ тӑвакан шӑплӑх хӑйӗн таса хумӗпе унӑн чӗрине кӗрсе тулчӗ.

Тишина блаженства, тишина невозмутимой пристани, достигнутой цели, та небесная тишина, которая и самой смерти придает и смысл и красоту, наполнила ее всю своею божественной волной.

XVIII // .

Обломов хӑй — ҫак канлӗхӗн, ырлӑхпа лӑпкӑ шӑплӑхӑн тулли те тӗрӗс сӑнарӗ пекех туйӑнать.

Сам Обломов был полным и естественным отражением и выражением того покоя, довольства и безмятежной тишины.

IX сыпӑк // .

15. Эй усал ҫын, тӳрӗ ҫын килне усал тума ан шухӑшла, ун канлӗхӗн вырӑнне ан аркат: 16. тӳрӗ ҫын ҫичӗ хутчен ӳкет те — тӑрать; усал ҫынсем вара пӗтмеллипех пӗтеҫҫӗ.

15. Не злоумышляй, нечестивый, против жилища праведника, не опустошай места покоя его, 16. ибо семь раз упадет праведник, и встанет; а нечестивые впадут в погибель.

Ытар 24 // .