Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Ҫапах та хӗрӗ-ҫке; халӗ ӗнтӗ, Вера Павловнӑна мӗнле те пулин сиен туни Марья Алексевнӑшӑн нихҫан та усӑллӑ пулас ҫукки паллӑ пулсан, амӑшӗ хӗрне чунтанах ырӑ суннӑ.

А все-таки дочь; и теперь, когда уже не представлялось никакого случая, чтобы какой-нибудь вред Веры Павловны мог служить для выгоды Марье Алексевне, мать искренно желала дочери добра.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Учителе йӳнӗрех тӳлемелле пулса тӑчӗ (урӑхла каласан, учителе мар, Дмитрий Сергеича), ҫавӑнпа учитель Марья Алексевнӑшӑн татах та лайӑхрах ҫын пек туйӑна пуҫларӗ, Верочкӑна унпа калаҫни усӑллӑ пулӗ, ҫак калаҫусене пула Верочка Михаил Иванычпа венчете тӑма та хӑвӑртрах килӗшӗ, — тесе те шухӑшласа илчӗ Марья Алексевна, — ҫак шухӑш питех те хитре шухӑш пулнӑ, Марья Алексевна ҫак шухӑша хӑй пуҫӗпех шухӑшласа тупас ҫукчӗ те, анчах ӑна пӗр паллӑ ӗнентерӳ тӗл пулчӗ, вара вӑл Дмитрий Сергеичпа Верочка пӗрле пулни Верочкӑшӑн усӑллӑ пулнине асӑрхамасӑр тӑма пултараймарӗ.

Другим результатом — то, что от удешевления учителя (то есть уже не учителя, а Дмитрия Сергеича) Марья Алексевна еще больше утвердилась в хорошем мнении о нем как о человеке основательном, дошла даже до убеждения, что разговоры с ним будут полезны для Верочки, склонят Верочку на венчанье с Михаилом Иванычем, — этот вывод был уже очень блистателен, и Марья Алексевна своим умом не дошла бы до него, но встретилось ей такое ясное доказательство, что нельзя было не заметить этой пользы для Верочки от влияния Дмитрия Сергеича.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Кӑна вӑл Верочкӑпа Дмитрий Сергеича, Дмитрий Сергеич халӗ Марья Алексевнӑшӑн шухӑшӗнче те «учитель» мар, «Дмитрий Сергеич» пулнӑ; — Марья Алексевнӑшӑн хӑйӗншӗн вара унӑн сӑмахӗсем виҫҫӗмӗш пӗлтерӗшлӗ пулнӑ, ку вӑл чӑн-чӑн пӗлтерӗше пулнӑ: «ачаш пӑхмалла ӑна; ӑна пӗлни, шельма, вӑл пуйса кайсан, кирлӗ пулма пултарать»; ку вӑл Марья Алексевна валли каланӑ сӑмахсен пӗтӗмӗшле пӗлтерӗшӗ пулнӑ, пӗтӗмӗшле пӗлтерӗшӗсӗр пуҫне вӑл сӑмахсен ӑрасна пӗлтерӗшӗ те пулнӑ: «Ачашшӑн калаҫнӑ хыҫҫӑн эпӗ ӑна: эпир пуян ҫынсем мар, урокшӑн пӗр тенке тӳлеме йывӑр пире» тетӗп.

— Это было для Верочки и для Дмитрия Сергеича, — он теперь уж и в мыслях Марьи Алексевны был не «учитель», а «Дмитрий Сергеич», — а для самой Марьи Алексевны слова ее имели третий, самый натуральный и настоящий смысл: «Надо его приласкать; знакомство может впоследствии пригодиться, когда будет богат, шельма»; это был общий смысл слов Марьи Алексевны для Марьи Алексевны, а кроме общего, был в них для нее и частный смысл: «приласкавши, стану ему говорить, что мы люди небогатые, что нам тяжело платить по целковому за урок».

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.