Шырав

Шырав ĕçĕ:

шухӑшланӑ (тĕпĕ: шухӑшла) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ку таранччен вӑл ҫакӑн ҫинчен шухӑшланӑ та ӗнтӗ.
На это и были потрачены прежние раздумья.

XXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах, Верочка, эсӗ шухӑша кайнӑччӗ, эсӗ хӑвӑн тӗлӗкӳ ҫинчен шухӑшланӑ.
Но, Верочка, ты была задумчива, ты думала о своем сне.

XX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах Кирсанов ӗҫ ҫинчен ют ҫын пек мар, ӗҫе хутшӑннӑ ҫын пек шухӑшланӑ.
Но Кирсанов рассуждал о деле не как посторонний человек, а как участник.

XVII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсир тӗрӗс шухӑшланӑ.
Ваша мысль счастлива.

XIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пӗрле служить тӑвакансем урӑхла шухӑшланӑ: «Ну, кӑна Кирсанов хӑйӗн палатине илет, — апла пулсан, йывӑрскер», — тенӗ вӗсем пӗр-пӗрин хушшинче, унтан вара чирлӗ ҫынна: «Шансах тӑр: ку тухтӑр сайра чиртен ҫеҫ сыватаймасть, ӑста; тата вӑл атте пекех», — тенӗ.
Служители судили иначе: «Ну, этого Кирсанов берет в свою палату — значит, труден», — говорили они между собою, а потом больному: «Будь благонадежен: против этого лекаря редкая болезнь может устоять, мастер; и как есть отец».

X // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ку таранччен вӑл ҫураласса систерекен уйрӑм ҫынсем кӑна пулнӑ; вӗсем питӗ сайра пулнӑ, сайра пулнӑ пирки пӗччен те вӑйсӑр пулнӑ, ҫавна пула нимӗн ӗҫлемесӗр е кулянса пурӑннӑ, е ытлашши савӑннӑ, пулас ҫук япаласем ҫинчен шухӑшланӑ, тем те пӗр ӗмӗтленнӗ, урӑхла каласан, вӗсен ҫак типӑн тӗп палли пулман, практикӑра тӗплӗн шухӑшласа пӑхса, яланах пӗр пек ӗҫлеме, ӗҫленӗ чухне пуҫпа шухӑшласа пӑхма пултарайман.
Прежде были только отдельные личности, предвещавшие его; они были исключениями и, как исключения, чувствовали себя одинокими, бессильными и от этого бездействовали, или унывали, или экзальтировались, романтизировали, фантазировали, то есть не могли иметь главной черты этого типа, не могли иметь хладнокровной практичности, ровной и расчетливой деятельности, деятельной рассудительности.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Сирӗн ку таранчченхи пӗтӗм пурнӑҫа пула эсир ҫынсем икӗ тӗрлӗ пулаҫҫӗ тесе шухӑшланӑ: ухмахсем тата ултавҫӑсем; «Кам ухмах мар, вӑл ултавҫӑ, тем каласан та ултавҫӑ, — тесе шухӑшланӑ эсир, — ухмах ҫын ҫеҫ ултавҫӑ мар».
Вся ваша прежняя жизнь привела вас к заключению, что люди делятся на два разряда — дураков и плутов: «Кто не дурак, тот плут, непременно плут, — думали вы, — а не плутом может быть только дурак».

XXIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах ку шухӑшсем вӗсем, хозяйка Павел Константиныча арӑмӗнчен уйӑрттарма шухӑшланӑ пекех, ӗмӗт ҫеҫ; ҫакӑн пек шухӑшсем вӗсем, тӗрӗссипе илсен, кирек мӗнле поэзи пекех, кулленхи ӗҫре кирлӗ мар, вӗсем чун-чӗрене савӑнтарма анчах кирлӗ, вӗсем пӗччен чухне вӗҫӗ-хӗррисӗр шухӑша кайса ларма тата пуласси ҫинчен калаҫма кӑна пулӑшаҫҫӗ, акӑ мӗн тума пултарнӑччӗ эпӗ, тӑвасшӑнччӗ те, анчах хам ырӑ кӑмӑллӑ пулнипе хӗрхентӗм, теме пулӑшаҫҫӗ.
Но это были точно такие же мечты, как у хозяйки мысль развести Павла Константиныча с женою; такие проекты, как всякая поэзия, служат собственно не для практики, а для отрады сердцу, ложась основанием для бесконечных размышлений наедине и для иных изъяснений в беседах будущности, что, дескать, я вот что могла (или, смотря по полу лица: мог) сделать и хотела (хотел), да по своей доброте пожалела (пожалел).

XXIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ӑна «ҫыншӑн нимӗн те хӗрхенменни» ҫинчен шухӑшлама пуҫласа тумтирсем ҫинчен шухӑшланине астутарас пулсан, мӗн ҫавӑнтанпах ҫакӑн евӗрлӗ япала пулса пырасси паллӑ пулнине курма пулӗччӗ, мӗншӗн тесен апла мар пулсан, вӑл ун чухиех «ученӑй чапӗ кирлӗ мар мана» тесе шухӑшланӑ пулӗччӗ.
А если бы ему напомнить размышление, начинавшееся на тему «жертва» и кончавшееся мыслями о нарядах, то можно бы его уличить, что предчувствовалось уж и с той самой поры нечто вроде этого обстоятельства, потому что иначе незачем было бы и являться тогда в нем мысли: «Отказываюсь от ученой карьеры».

Малтан, укҫа-тенкӗ ӗҫне майлаштарасси ҫинчен шухӑшланӑ чухне, хам ҫинчен шухӑшларӑм-и эпӗ?
Разве я о себе, что ли, думал, когда соображал, что прежде надобно устроить денежные дела?

XIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫын саншӑн раснах мӗн те пулин туни ҫинчен шухӑшланӑ чухне эсӗ хӑвна урӑхларах тыткалатӑн.
Когда думаешь, что чем-нибудь особенным обязан человеку, отношения к нему уже несколько натянуты.

Пуҫ ун ҫинчен шухӑшламасть, Семеновски кӗпер патӗнчен пуҫласа Выборгски патне ҫитиччен тӑршшӗпех мӗн ҫинчен шухӑшланӑ, пӗрмаях ҫавӑн ҫинчен шухӑшлать.
Голова была занята не тем, а все тем же, чем всю длинную дорогу от соседства Семеновского моста до Выборгской.

Лопухов пӗлтерӳре хӑйӗн адресне кӑтартма пултарайман: студентсӑр пуҫне хӗршӗн урӑх тӑрӑшакан та ҫук пулсан, вӑл хӗр ҫинчен мӗн шухӑшланӑ пулӗччӗҫ ӗнтӗ!
А своего адреса уж, конечно, никак не мог Лопухов выставить в объявлении: что подумали бы о девушке, о которой некому позаботиться, кроме как студенту!

Актриса пулас тесен, хӗрӗн чылай кӑмӑлсӑр хӑрушлӑхсем тӳсмелле иккенне Лопухов пӗлнӗ, анчах вӑл, ҫирӗп шухӑш кӑмӑл пулсан, хӗр тӳрӗ ҫулпа шӑтарса тухма пултарать тесе шухӑшланӑ.
Он знал, что девушке представляется много неприятных опасностей на пути к сцене, но полагал, что при твердом характере может она пробиться прямою дорогою.

Лопухов, ытти ҫынсемшӗн усӑллӑ ӗҫ тӑвас тесе, пурнӑҫри тӗрлӗ ырлӑхсемсӗр, хисепсӗр юлма ҫирӗппӗн шут тытнӑ, ҫавӑн пек ӗҫпе киленсе пурӑнасси — уншӑн пулсан чи лайӑх тупӑш тесе шухӑшланӑ вӑл; хӑй юратса пӑрахнӑ хитре хӗр ҫине вӑл ҫав тери таса куҫсемпе пӑхнӑ; кашни пиччӗшӗ те хӑйӗн йӑмӑкӗ ҫине ун пек пӑхма пултарайман; анчах ун материализмне кун пек каҫарма хӑтланнине хирӗҫ ҫакна калас пулать: хӑш енчен те пулин лайӑх енсӗр ҫын пӗр ҫын та ҫук вӗт, материалистсем вара, вӗсем кирек мӗнле пулсан та, ҫапах та материалистсемех, ҫакӑ ӗнтӗ вӗсем путсӗр те таса кӑмӑллӑ маррине татӑклӑн кӑтартса парать, материалистсене каҫарма юрамасть, мӗншӗн тесен вӗсене каҫарни вӑл материализм майлӑ пулса, ӑна пулӑшнине пӗлтернӗ пулӗччӗ.
Лопухов сознательно и твердо решился отказаться от всяких житейских выгод в почетов для работы на пользу другим, находя, что наслаждение такою работою — лучшая выгода для него; на девушку, которая была так хороша, что он влюбился в нее, он смотрел таким чистым взглядом, каким не всякий брат глядит на сестру; но против этого извинения его материализму надобно сказать, что ведь и вообще нет ни одного человека, который был бы совершенно без всяких признаков чего-нибудь хорошего, и что материалисты, каковы бы там они ни были, все-таки материалисты, а этим самым уже решено и доказано, что они люди низкие и безнравственные, которых извинять нельзя, потому что извинять их значило бы потворствовать материализму.

IX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Марья Алексевна шӑпах ҫав калаҫӑва пула ӗнтӗ Дмитрий Сергеичпа калаҫни Верочкӑшӑн хӑрушла пулас ҫук тесе шухӑшларӗ; Марья Алексевна ку калаҫӑва илтиччен те ҫаплах шухӑшланӑ, — халӗ вӑл калаҫусем Верочкӑна усӑ та парӗҫ, айван хӗр шухӑшӗсене пӑрахма тата Михаил Иванычпа венчете тӑрса ӗҫе хӑвӑртрах пӗтерме пулӑшӗҫ, тесе шухӑшларӗ.
Вот именно этот подслушанный разговор и привел Марью Алексевну к убеждению, что беседы с Дмитрием Сергеичем не только не опасны для Верочки, — это она и прежде думала, — а даже принесут ей пользу, помогут ее заботам, чтобы Верочка бросила глупые неопытные девические мысли и поскорее покончила венчаньем дело с Михаилом Иванычем.

— Ҫук, Вера Павловна; эсир хӑш алӑпа уҫасси ҫинчен нимӗн те шухӑшламасӑр уҫатӑр пулсан, эсир хӑш алӑпа уҫма меллӗрех, ҫавӑнпа уҫатӑр; хӑвӑр кӑмӑлӑртан килмест вӑл; эсир «тавай сылтӑммипе уҫам», тесе шухӑшланӑ пулсан, — уҫассине эсир ҫав шухӑшпа уҫатӑр, анчах ҫав шухӑш сирӗн кӑмӑлӑртан килмен; вӑл шухӑш ытти шухӑшсене пула ҫуралнӑ…
— Нет, Вера Павловна; если вы перевертываете, не думая ничего о том, какою рукою перевернуть, вы перевертываете тою рукою, которою удобнее, произвола нет; если вы подумали: «Дай переверну правою рукою», — вы перевернете под влиянием этой мысли, но эта мысль явилась не от вашего произвола; она необходимо родилась от других…

Паллах ӗнтӗ, ют ҫын ӗҫӗ пирки Марья Алексевна ҫапла шухӑшланӑ пулӗччӗ.
Конечно, этак Марья Алексевна и рассудила бы в чужом деле.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Факт вӑл акӑ ҫакӑ: Лопухов каланине малтан йӑл кулса, унтан питӗ тимлӗн итлекен Верочка, Лопухов Марья Алексевнӑпа мар, унпа хӑйӗнпе калаҫать тата шӳтлесе мар, тӗрӗссипе калаҫать, тесе шухӑшланӑ; Лопухов каланине мӗн пуҫламӑшӗнчех тимлӗн итлекен Марья Алексевна Верочка еннелле ҫаврӑнчӗ те: «Тусӑмҫӑм, Верочка, мӗн эсӗ пӗрмаях чӗмсӗр ларатӑн? Халӗ эсӗ Дмитрий Сергеевичпа паллашнӑ ӗнтӗ, фортепьяно калама ыйтасчӗ те хӑвӑн юрласа парасчӗ!» — ҫак сӑмахсем акӑ мӗне пӗлтернӗ:
А факт был тот, что Верочка, слушавшая Лопухова сначала улыбаясь, потом серьезно, думала, что он говорит не с Марьей Алексевною, а с нею, и не шутя, а правду, а Марья Алексевна, с самого начала слушавшая Лопухова серьезно, обратилась к Верочке и сказала: «Друг мой, Верочка, что ты все такой букой сидишь? Ты теперь с Дмитрием Сергеичем знакома, попросила бы его сыграть тебе в аккомпанемент, а сама бы спела!», и смысл этих слов был:

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫавӑн пек ӗмӗтленмен, пачах та урӑххине ӗмӗтленекен ҫынсем пур, Верочка, ҫак вара тӗлӗнмелле; вӗсем, тен, эсӗ ху юратса пӑрахсан пирвайхи каҫ мӗнле шухӑшсемпе ҫывӑрса кайнинчен тӗлӗнме пултараҫҫӗ те пуль: эсӗ ху ҫинчен, ху савни, ху юратӑву ҫинчен шухӑшланӑ ҫӗртенех пур ҫынсем те телейлӗ пулмалла, ҫавна хӑвӑртрах килме пулӑшмалла, тесе шухӑшлама пуҫларӑн.
А вот что странно, Верочка, что есть такие же люди, у которых нет этого желания, у которых совсем другие желания, и им, пожалуй, покажется странно, с какими мыслями ты, мой друг, засыпаешь в первый вечер твоей любви, что от мысли о себе, о своем милом, о своей любви ты перешла к мыслям, что всем людям надобно быть счастливыми и что надобно помогать этому скорее прийти.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика