Шырав

Шырав ĕçĕ:

чух сăмах пирĕн базăра пур.

чух (тĕпĕ: чух) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл халӑхӗ ҫавӑн пекскер ӗнтӗ: эсӗ шыва путнӑ чух вӗсем аллисене кӗсьене чиксе тӑраҫҫӗ, анчах та эсӗ хӑвах ҫырана тухма пултарсан, вӗсем сан патналла аллисене тӑсса чупса пыраҫҫӗ.
Такой уж это народ: когда тонешь, они стоят, засунув руки в карманы, а когда тебе удается без их помощи выбраться на берег, они бегут к тебе с протянутой рукой.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Юлиус Фучик. Асаплӑ вилӗм уменхи сӑмах. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953

Ухтарнӑ чух вӑл унӑн хваттерӗнче ним юлмиччен ҫаратнӑ, анчах «Тӑватҫӗрмӗшӗнче» ун чухне вӑрланӑ пирусах ӑна сӗнсе панӑ — эпӗ сана хӗрхенетӗп, тенӗ.
При обыске он начисто обкладывал твою квартиру, а в «Четырехсотке» подсовывал тебе украденную у тебя же сигарету – я, мол, тебе сочувствую.

Ун пек те, кун пек те пулма тӑрӑшнисем пурнӑҫри пек мар, вӑл — ҫын пытарнӑ чух алла кастаньетсем тытса тата пуҫне кайӑк тӗкӗ чикнӗ шлепке тӑхӑнса, ташлама шут тытнӑ этем пек курӑнать.
Тот, кто пытался незаметно балансировать, бросался в глаза так, как если бы вздумал с кастаньетами и в шляпе с пером плясать на похоронах.

Кунта ирӗклӗрех ларма, каялла ҫаврӑнса пӑхма, алӑпа сулса паллӑ пама… тепӗр чух унтан та ытларах тума май пурччӗ, — ку хӑҫан мӗнле надзиратель дежурствӑра пулнинчен килнӗ.
Здесь можно было сидеть более непринужденно, оглянуться, сделать знак рукой\… а иной раз можно было отважиться и на большее – в зависимости от того, кто из надзирателей дежурил.

Камерӑсен куҫсем пур: эсӗ вилме кайнӑ чух вӗсем сан ҫине пӑхаҫҫӗ, вара эсӗ хӑвӑн тӳррӗн утмаллине пӗлетӗн, мӗншӗн тесен санӑн тӑванусем сана кураҫҫӗ, эсӗ пуҫна чиксе утнипе вӗсен чӗрисене иккӗлентерме пултараймастӑн, санӑн ун пек тивӗҫ ҫук.
У камер есть глаза: они смотрят на тебя, когда ты идешь на казнь, и ты знаешь, что должен шагать твердо, ибо твои братья видят тебя и ты не смеешь неверным шагом ослабить их волю, заронить сомнение в их сердце.

Тӑшмансем сана выҫӑпа вӗлерме тӑнӑ чух, эсӗ ҫав алӑсенчен апат-ҫимӗҫ илетӗн.
Из этих рук ты получаешь пищу, когда враги стараются уморить тебя голодом.

Вӑл ҫирӗп кӑмӑллӑ ҫын пулнӑ, Испанире пульӑсене пуҫ тайман, Францире концентрационнӑй лагерьте ларнӑ чух та авӑнса хуҫӑлман.
Был смелый человек, в Испании не кланялся пулям, не согнулся в суровых испытаниях концентрационного лагеря во Франции.

Тенкелсем ҫинче ун чух Юнкерс заводӗнчи рабочисем — гестапо каҫхине тытса килнисем ларатчӗҫ.
На скамейках тогда сидели рабочие завода Юнкерса – вечерний улов гестапо.

Мана кунта пӗр виҫӗ хут, тен, вунӑ хут та илсе килсе илсе кайрӗҫ — мана асаплантаракансем канас е ыттисене хӗнеме тытӑнас тенӗ чух.
Меня приводили сюда раза три, а может быть, десять и уводили, когда мои мучители хотели отдохнуть или брали в работу другого.

Ҫӑкӑр тыттарнӑ чух манӑн алла никам сисмелле мар пӑчӑртать.
Передавая хлеб, он незаметно жмет мне руку.

Пурнӑҫра эпӗ яланах юрланӑ, ҫавӑнпа та пӗлместӗп: мӗншӗн-ха халь, вилес умӗн, пурнӑҫ уйрӑммӑнах хаклӑ пулнӑ чух, манӑн юрӑран уйрӑлмалла?
Всю свою жизнь я пел песни и не знаю, с какой стати расставаться мне с песней сейчас, перед самым концом, когда жизнь ощущается особенно остро.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Юлиус Фучик. Асаплӑ вилӗм уменхи сӑмах. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953

Хӑйӗн пысӑк та ырӑ куҫӗсемпе камерӑн шурӑ стенисем ҫине куҫҫуль кӑлармасӑр пӑхса ларнӑ чух вӑл мӗн курнӑ-ши?
Что видела она, глядя без слез на белые стены меры своими большими добрыми глазами?

Ун чух эпӗ двореца ҫитичченех тӳсрӗм.
На этот раз я выдержал до самого дворца Печека.

Кулӑшла пулчӗ ҫавӑн чух кайни: пилӗк тоннӑллӑ грузовик, арестленисене вӑтӑр ҫынна лартса каймаллискер, пӗртен-пӗр заключеннӑйшӑн 6ензин ҫунтарать, револьверсемпе хӗҫпӑшалланнӑ тӑватӑ эсэсовец, унталла-кунталла хаяррӑн пӑхса, ним хускалайман кӗлетке тухса тарасран ӑна сыхласа пыраҫҫӗ.
Забавная это была поездка по пражским улицам: пятитонка, предназначенная для тридцати арестованных, расходует бензин на единственного узника, и двое эсэсовцев впереди, двое сзади, с револьверами в руках, хищно поглядывая на полумертвое тело, стерегут его, чтобы оно не сбежало.

Эпир пусма тӑрӑх аннӑ чух вӗсенчен пӗри ман паталла пӗшкӗнет те: — Ан парӑн, кӑмӑлна хытар! — тет.
Когда мы спускаемся по лестнице один из несущих наклоняется ко мне и многозначительно говорит: – Держись крепче! Потом добавляет совсем тихо: – Держись и не сдавайся!

Мана ҫӗнӗрен допроссем тума илсе тухса кайнӑ чух ачашшӑн пӑхса ӑсататчӗ, эпӗ каялла таврӑнсан, манӑн ҫӗнӗ сурансем ҫине ҫӗнӗ компрессем хуратчӗ.
Когда меня уводили на новые допросы, он провожал меня ласковым взглядом, а когда я возвращался, прикладывал новые компрессы к моим новым ранам.

Унтанпа ҫулталӑк иртрӗ ӗнтӗ, ҫав хушӑра эпир хамӑр юлташа ӑсатнӑ чухнехи шухӑшсем пӗрре кӑна мар пирӗн пуҫа килсе кӗнӗ, тепӗр чух вӗсем пуҫран тухма та пӗлместчӗҫ.
С тех пор прошел уже год, и мысли, с которыми мы провожали товарища, возвращались не раз, порою очень навязчиво.

Укнӗ чух Карел сассине илтетӗп:
И при этом слышу голос Карела.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Юлиус Фучик. Асаплӑ вилӗм уменхи сӑмах. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953

Эпӗ хырӑм ҫине выртса хуллен, асӑрханса упаленетӗп, вилнӗ чух чи кирли — никама та вӑратманни пулнӑ пек.
Я ползу на животе тихо-тихо, словно истинное геройство заключается в том, чтобы, умирая, никого не разбудить.

Эпӗ юратнӑ сире, ҫынсем, эсир хӑвӑр та мана ҫавӑн пекех юратнӑшӑн савӑннӑ, эсир мана ӑнланман чух асапланнӑ.
Я любил вас, люди, и был счастлив, когда вы отвечали мне тем же, и страдал, когда вы меня не понимали.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика