Шырав

Шырав ĕçĕ:

Пӗчӗк сăмах пирĕн базăра пур.

Пӗчӗк (тĕпĕ: пӗчӗк) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Паян ирхинехи пысӑк пӗлтерӗшлӗ те мӑнаҫлӑ шухӑшсем хыҫҫӑн хӑйне вӑл халӗ пӗчӗк, мӗскӗн, шурӑхнӑ шкул ачи пек ҫеҫ, темле никам юратман, йӑваш та пӑрахӑҫа кӑларнӑ ҫапкаланчӑк евӗр кӑна туйрӗ, — ҫак улшӑну вара питӗ намӑслӑччӗ.
После сегодняшних утренних важных и гордых мыслей он чувствовал себя теперь маленьким, жалким, бледным школьником, каким-то нелюбимым, робким и заброшенным мальчуганом, и этот переход был постыден.

VII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл куҫӗсене пӗрремӗш хут ҫӳлелле ҫӗклерӗ те Шульговича курайманлӑхпа, ҫирӗп те чӑрсӑр сӑнпала — куна вӑл хӑй пичӗ ҫинче ҫапларах туйрӗ — сӑмси кӑкӗнченех тӳп-тӳррӗн пӑхрӗ, ҫаках тата пӑхӑнса тӑракан пӗчӗк ҫынна хаяр начальникран уйӑрса пайланӑ тем пысӑкӑш пусмана туххӑмрах пӗтерсе тӑкнӑ пек те пулчӗ.
В первый раз он поднял глаза кверху и в упор посмотрел прямо в переносицу Шульговичу с ненавистью, с твердым и — это он сам чувствовал у себя на лице — с дерзким выражением, которое сразу как будто уничтожило огромную лестницу, разделяющую маленького подчиненного от грозного начальника.

Явӑл патне-с, явӑл патне-с. Ыр сунатӑп-с. Малти пӳлӗме йӑлт хӗремесленсе кайнӑ, сӑмсипе тӑнлавӗсем ҫинче пӑчӑр-пӑчӑр тар пӗрчисемлӗ, именсе, пач улшӑнса ларнӑ питлӗ, пӗчӗк пӳллӗ Световидов капитан тухса тӑчӗ.
К черту-с, к черту-с. Мое почте ни е-с!.. В переднюю вышел, весь красный, с каплями на носу и на висках и с перевернутым, смущенным лицом, маленький капитан Световидов.

Ромашов унӑн чӳрече витӗр тӑсса панӑ ҫат ҫыпӑҫса тӑракан хӑмӑр перчеткеллӗ пӗчӗк аллине тытса илчӗ те ӑна малтан ҫиелтен, унтан аял енчен, сыпӑ тӗлӗнчи тӳмесенчен кӑшт ҫӳлерехри ҫаврака шӑтӑкран, хӑюллӑнах чуптурӗ.
Он взял ее протянутую через окно маленькую руку, крепко облитую коричневой перчаткой, и смело поцеловал ее сначала сверху, а потом снизу, в сгибе, в кругленькую дырочку над пуговицами.

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Сехечӗ-сехечӗпе ларатчӗ вара пӗчӗк Ромашов пӑхӑнчӑклӑн.
И маленький Ромашов сидел покорно целыми часами.

Ҫакӑнпа пӗрлех ӑна пӗчӗк чухне, корпусченех-ха, амӑшӗ, пӗр-пӗр юрӑхсӑр ӗҫшӗн айӑпласа, урине кравать ҫумне ҫип-ҫинҫе ҫиппе ҫыха-ҫыха хӑварса, хӑй туха-туха кайнисем аса килчӗҫ.
И вместе с тем вспомнилось ему, как в раннем детстве, еще до корпуса, мать наказывала его тем, что привязывала его тоненькой ниткой за ногу к кровати, а сама уходила.

Урисемпе кравать урисене перӗне-перӗне те чавсисемпе тусанлӑ лӗнчӗрти этажеркӑна ҫапӑна-ҫапӑна, вӗҫӗмсӗрех утрӗ те утрӗ сӑрӑ тужуркине йӳле янӑ Ромашов хӑйӗн пӗчӗк пӳлӗмӗ тӑрӑх.
В серой расстегнутой тужурке кружился Ромашов по своей крошечной комнате, задевая ногами за ножки кровати, а локтями за шаткую пыльную этажерку.

Пӗчӗк Ромашов вара — тап-тасаскер, шухӑшсӑрскер те айӑпсӑрскер — ҫак усал тӗттӗмлӗхре ирӗлсе ҫухалнӑ евӗр каякан хӑйӗн аслӑ хӑрахӗ тӗлӗшпе пӗр-пӗчченех питӗ хурлӑн татӑлса йӗнӗ.
И один маленький Ромашов — чистый, беззаботный, невинный — страстно плакал о своем старшем двойнике, уходящем, точно расплывающемся в этой злобной тьме.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл сан ҫинчен нимӗн те пӗлмест, сан ҫинчен нихӑҫан та илтеймӗ, куҫӗсем унӑн, хӑвна курмасӑр, сан ҫийӗн шӑваҫҫӗ, анчах эсӗ кунта, юнашарах, ялан ҫунса-тӗлкӗшсе тӑраканскер, яланах, кирек хӑҫан та уншӑн — ҫук, мӗн тума уншӑн — унӑн юнтармӑшӗшӗн, ун упӑшкишӗн, еркӗнӗшӗн, ун юратнӑ пӗчӗк йыттишӗн — пурнӑҫна та, чысна та, мӗн май пуррине пӗтӗмпех-пӗтӗмпех пама хатӗрскер!
Она ничего не знает о тебе, никогда не услышит о тебе, глаза ее скользят по тебе, не видя, но ты тут, подле, всегда обожающий, всегда готовый отдать за нее — нет, зачем за нее — за ее каприз, за ее мужа, за любовника, за ее любимую собачонку — отдать и жизнь, и честь, и все, что только возможно отдать!

Анчах пӗчӗк телеграфист тӑтӑшах килет.
Но телеграфистик приходил постоянно.

Станцинче эпир пурӗ виҫҫӗн ҫехчӗ: хӗр, эпӗ те шурӑ ҫӳҫлӗ пӗчӗк телеграфист.
И было нас только трое на станции: она, я и маленький белобрысый телеграфист.

Пӗчӗк сад ӑшӗнче, Назанский патӗнче, ҫутӑ ҫунатчӗ.
В глубине палисадника, у Назанского горел огонь.

Вӑл урҫаччӗ, тӑватӑ пӗчӗк ачапалан, хӑй ҫапах та хӗрӗх сакӑр тенкӗ шалӑвӗпех унтан-кунтан саплаштаркалама мел ҫитеретчӗ.
Он был вдов, с четырьмя маленькими детьми, и все-таки кое-как изворачивался на своем сорокавосьмирублевом жалованье.

Ҫакӑнса тӑракан шупкарах шурӑ фарфор лампа вӑйлӑн ҫутатнипе ялтӑракан пӗчӗк те ҫав тери хӑтлӑ столовӑйӗнче сивӗлле ҫимеллисем хатӗрлесе, майласа хунӑччӗ.
В крошечной, но хорошенькой столовой, ярко освещенной висячей фарфоровой матово-белой лампой, была накрыта холодная закуска.

IV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Сулахай хӑлху ҫинче санӑн, аялта, алкаран юлнӑ йӗр тейӗн, пӗчӗк турпалли, — мӗн тери хӳхӗмлӗх!..»
На левом ухе, внизу, у тебя маленькая родинка, точно след от сережки, — это прелестно!..»

Эс пӗчӗк, эс ҫӑмӑл, эпӗ сана, ачана йӑтнӑ евӗр, алӑ ҫинче йӑтнӑ пулӑттӑм.
Ты маленькая, ты легкая, я бы поднял тебя на руки, как ребенка.

— Эпӗ каланӑ! — виртлешрӗ те ӑна арӑмӗ, хӑй пекех, пӗчӗк кӗре ал лаппипе чӗркуҫҫине ҫатлаттарса ҫапрӗ.
— Я сказал! — передразнила его жена и тоже, как и он, ударила маленькой смуглой ладонью по колену.

Унӑн сивӗ аллине вӑл, ӑна куҫӗнчен тимлӗн те уҫҫӑн пӑхса, яланхи пекех, хӑйӗн пӗчӗк, ӑшӑ, ҫемҫе аллипе вӑйлӑн чӑмӑртарӗ.
Глядя ему в глаза внимательно и ясно, она, по обыкновению энергично пожала своей маленькой, теплой и мягкой рукой его холодную руку.

Пӗчӗк чӳречесене хурарах хӗрлӗ карӑсем таччӑн хупланӑ, анчах вӗсен хыҫӗнче ҫутӑ тюл тикӗссӗн те ярт-уҫҫӑн ялтӑрани сисӗнсех тӑрать.
Маленькие окна были закрыты плотными коричневыми занавесками, но за ними чувствовался ровный, яркий свет.

Кӑмӑла тӑкӑслантаракан ҫак ытла пылак шӑршӑ, ҫырӑвӑн киревсӗрле вылянчӑкӗпе тата куҫ умне тухса тӑнӑ хӗрлӗ ҫӳҫлӗ, пӗчӗк те ултавҫӑ питпелен пӗрле, Ромашова сасартӑках чӑтмалла мар лӗклентерсе ячӗ.
Этот приторный запах, вместе с пошло-игривым тоном письма, вместе с выплывшим в воображении рыжеволосым, маленьким, лживым лицом, вдруг поднял в Ромашове нестерпимое отвращение.

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика