Шырав

Шырав ĕçĕ:

ҫуллахи (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Хӑйӗн ҫуллахи яр-уҫӑ ҫутине ҫухатнӑ пӗлӗт тӗксӗммӗн ҫеҫ сенкерленет.
Небо, уже утратившее свой летний полновесный блеск, тускло голубело.

17 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Каҫхине вара хирте, кӑвайт патӗнче, ҫӗр ҫине ҫуллахи каҫ ӗнтрӗкӗ витӗр юрӑсем шӑранаҫҫӗ:
А вечерами в опаловой июньской темени в поле у огня:

7 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Кӑнтӑр-хӗвелтухӑҫӗнчен вӗрекен ҫуллахи лӑпкӑ ҫил лашасен тарне нимӗн чухлӗ те типӗтмест, пӑсланса тӑракан пӑчӑ сывлӑша тата ытларах пӑчӑлантарать.
В промежножьях копилась желтоватая пена, и легкий ветерок, тянувший с юго-востока, не сушил пота, а еще больше усугублял парную духоту.

Ҫуллахи симӗс картузсемпе ҫӑмӑл кительсем тӑхӑннӑ господа офицерсем ушкӑнӑн ӗшкӗрленсе пыраҫҫӗ.
Господа офицеры в летних защитных фуражках и легких кителях ехали толпой.

Ашшӑн сывлать ҫуллахи ӑмӑрлӑ кун.
Теплился пасмурный летний день.

Петро, ҫын сахал ҫӳрекен ҫуллахи ҫул урлӑ каҫса, сулахаялла ҫаврӑнса пӑхрӗ.
Пересекая летник, Петро глянул влево.

3 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

— Пан ҫуллахи ӗҫсем валли рабочисем тара тытсан, апат-ҫимӗҫ хатӗрлӗн.
— Стряпать будешь, когда рабочих на лето наймет пан.

14 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Йывӑр самантра макӑрни — ҫуллахи уяр ҫанталӑкри ҫумӑрпа пӗрех; амӑшӗ, хӑйӗн ухмах, яка мар, хӗрарӑм сӑмахӗсемпе ҫуйӑхашса, Натали пуҫне хӑйӗн путса кӗнӗ хырӑмӗ ҫумне чӑмӑртарӗ; Мирон Григорьевич, тарӑхса ӳксе, крыльца ҫине чупса тухрӗ.
Плач в тяжелую минуту — что дождь в майскую засуху; мать прижала к впалому животу Натальину голову, причитая нескладное, бабье, глупое; а Мирон Григорьевич, распалясь, — на крыльцо.

13 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Григорий тути ҫине Аксинья тутин чуна хумхантаракан шӑрши тӑрса юлчӗ, тепле шӑршӑ вӑл; те хӗллехи ҫил шӑрши, те ҫуллахи май ҫумӑрӗпе пӗрхӗтнӗ ҫеҫенхирти уттӑн инҫетрен вӑштӑртатса килекен аран кӑна сисӗнекен шӑрши…
На губах Григория остался волнующий запах ее губ, пахнувших то ли зимним ветром, то ли далеким, неуловимым запахом степного, вспрыснутого майским дождем сена.

10 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Пурттипе таккакаларӗ, ҫуллахи апат пӗҫермелли пек ҫуртра мастерской турӗ.
Постукивал топором, мастерскую устраивал в летней завалюхе-стряпке.

4 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Вӗсем аппӑшӗпе иккӗшӗ нумаях пулмасть ҫуллахи каникула таврӑннӑ та, Владимирӗ, яланхи пекех, килнӗ-килменех арман пӑхма, ҫӑнӑх тусанӗпе вараланса пӗтнӗ ҫынсен ушкӑнне хутшӑнса калаҫма, валексемпе шестернесем пӗр виҫеллӗн кӗрлесе тӑнине тата урапа чӗнӗсем шӑвӑнса чӑшӑлтатнине итлеме тухса кайрӗ.
Они с сестрой недавно приехали на летние каникулы, и Владимир, как всегда, с приездом пошел на мельницу посмотреть, потолкаться в толпе осыпанных мучной пылью людей, послушать равномерный гул вальцов, шестерен, шелест скользящих ремней.

1 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Лавккара ҫуллахи вӑхӑтра уҫӑ та сулхӑн.
Прохладно в летнюю пору в лавке.

— Мӗн тӑвӑн ӗнтӗ, пепкеҫӗм, кунӗсем ҫуллахи кунсемех те-ха вӑл, юнӑм манӑн тарӑн пусӑ тӗпӗнчи ҫӗр пекех сивӗ.
— Дык что ж, моя чадунюшка, хучь оно и лето, а кровь, как земля в глубе, холодная.

19 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Ҫуллахи вӑхӑтра, хайхи ӗнтӗ, апат-ҫимӗҫ еплине хӑвӑрах пӗлетӗр: йӳҫӗхнӗ сӗт те квас…
В летнюю пору, стал быть, харч вам звестный: кислое молоко да квас…

6 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Хӑйсем чӗр пиртен ҫӗленӗ ҫуллахи кӗпесемпе, пӗтӗм хатӗр-хӗтӗрпе.
В майских парусиновых рубахах, в снаряжении.

Ытарма ҫук Днепр ҫуллахи ӑшӑ каҫсенче те, ун пек чухне мӗн пурри ыйӑха путать — этем те, тискер кайӑк та, вӗҫен кайӑк та, — пӗр турӑ кӑна пӗлӗтпе ҫӗре чаплӑн пӑхса ҫаврӑнать те чаплӑн ризине силлет.
Чуден Днепр и при теплой летней ночи, когда все засыпает — и человек, и зверь, и птица; а бог один величаво озирает небо и землю и величаво сотрясает ризу.

X // Василий Алагер, К. Никифорова, Михаил Рубцов, Афиноген Кузьмин. Николай Гоголь. Диканька ҫывӑхӗнчи хуторти каҫсем. Вырӑсларан чӑвашла В. Алагер, К. Никифорова, М. Рубцов, А. Кузьмин куҫарнӑ. Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 254 с.

Кусем, чӑнах та, пӗтӗмпех план тӑрӑх, халӗ ӗнтӗ Кондратьев станицӑна палламасть; площадьре ҫӗнӗ ҫуртсем ӳссе ларчӗҫ, парксем сарӑлса выртаҫҫӗ, ҫуллахи театр туса лартнӑ, площадьрен пур еннелле те тротуарсемлӗ, шурӑ акацисем лартса тухнӑ тӳрӗ урамсем тӑсӑлса выртаҫҫӗ…
Все это, правда, по плану, уже теперь и Кондратьев не узнает станицу; на площади выросли новые дома, раскинулись парки, построен летний театр, от площади во все стороны тянулись прямые улицы с тротуарами и с высаженными белыми акациями…

IX // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Халӗ кӗркунне, кунсем кӗскелчӗҫ, пӗлӗтсем тӗксӗм, анчах уй-хирсенче хальхи вӑхӑтра та ҫуллахи паллӑсем пур: станицӑсемпе хуторсем каллех пушанса юлчӗҫ, анлӑ вырӑнта — Усть-Невинскирен пуҫласа Яман-Джалга таран — ҫынсем вӑрман лартаҫҫӗ.
Осень, дни короткие, небо хмурое, дождевое, но и в эту пору станицы и хутора опустели — на большом пространстве от Усть-Невинской и до Яман-Джалги люди сажали леса.

Чечексем ниҫта та ҫук, уй-хирсем сире тӗрлӗ сӑрпа сӑрланнӑ чухнехи пек савӑнтармаҫҫӗ; машинӑсем кӗрлени, ҫынсем калаҫни, урапасем кӗмсӗртетни илтӗнмест, ҫуллахи пек кайӑксен юрри янраса тӑмасть, пӗтӗм ҫеҫерхир, кӗркуннехи пек шӑп та анлӑ пулса тӑчӗ, ӑҫта пӑхатӑн, пур ҫӗрте те кӑмӑла каякан лӑпкӑлӑх тӑрать.
Нигде не лежат цветы, и поля не радуют пестротой красок; не слышно звуков машин, людского говора, цокота бричек, и не разливаются, как бывало летом, птичьи голоса; вся степь стала тихой и просторной, и куда ни взгляни, повсюду увидишь все ту же знакомую печать покоя.

IV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Кам ҫуллахи ир Рощенскире пулса, халь ҫеҫ тухакан хӗвелӗн ҫутӑ пайӑркисем ҫинче садсем симӗс мар, тӗксӗм-кӗрен тӗслӗ пулнине курнӑ, кам ҫулҫӑсем ҫинчи йӑлтӑркка ирхи сывлӑм тумламӗсене, площадьри парк сип-симӗс ешернине, йывӑҫсенчен пӗтӗм урам анлӑшӗпех ӳкекен нӳрлӗ сулхӑна, халӑхпа тулма ӗлкӗрнӗ шавлӑ площаде сӑнанӑ, — ҫав ҫын станицӑн ҫутӑ та кӑмӑла килентерекен сӑнарӗнче тӗлӗнмелле илемлӗхпе ҫамрӑклӑха асӑрхаса илет.
Кто бывал летним утром в Рощенской и видел восход солнца, когда сады в ярких лучах кажутся не зелеными, а темно-розовыми; кто наблюдал красивые искорки росы на листьях, сочную зелень парка на площади, сырой холодок, падающий от деревьев через всю улицу, а площадь уже людную и шумную, — тот во всем этом светлом и мягком-мягком облике станицы замечал необычайную свежесть и молодость.

XXV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика