Шырав

Шырав ĕçĕ:

музыка сăмах пирĕн базăра пур.

музыка (тĕпĕ: музыка) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Хӑйсем намӑс курнӑ хыҫҫӑн чӗркуҫҫи ҫинчен тӑричченех, пӑрахса тарнӑ хуҫи умӗнче кӑмӑл ҫемҫелнипе пичӗ ҫине тухнӑ куҫҫульне шӑлса типӗтичченех, вӗсем ҫӗнтерӳҫӗсем умӗнче хӑйсен мӗскӗнле пӑхӑнса пурӑнма пултарнипе мухтанаҫҫӗ, барсенче ташласа тата театрсенче юрласа, сӑра сутакан вырӑнсенче музыка каласа тата тӗл пулнӑ ҫынна пӗр кашӑк ҫӑмарта порошокӗшӗн е табак чӗптӗмӗшӗн тем туса пама хатӗрленсе, аллисене ыйткалакан ҫын пек тӑсаҫҫӗ.
Еще не встав с колен после позорного безволия своего, не стерев с лица слез умиления перед сбежавшим хозяином, они хвастались своей жалкой покорностью перед победителями и уже протягивали руки за милостыней, танцуя в барах и распевая в театрах, музицируя в пивных и готовясь служить встречному за ложку яичного порошка или щепотку табаку.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Паллӑ та юратнӑ музыка илтӗнсе кайсанах, унччен хӑйсен лутра пуканӗсем ҫинче пӗр туйӑмсӑр ыйхӑласа ларакан хӗрарӑмсем пуҫӗсене ҫӗклерӗҫ, кулкалама пуҫларӗҫ, ачасем, хӑйсене пӑрахса, музыкант патнелле хӑюсӑррӑн утма тытӑнчӗҫ.
Как только раздались звуки знакомой и любимой музыки, женщины, до тех пор безучастно дремавшие на своих стульчиках, подняли головы я заулыбались, а дети, бросив песок, стали нерешительно подвигаться ближе к музыканту.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Музыка сасси те, ача-пӑча кулни те, илтӗнмест, йытӑсем те вӗрмеҫҫӗ, велосипедсем те шӑнкӑртатса сас памаҫҫӗ, вилӗ урамсем тӑрӑх сайра-хутра кӑна ҫынсем васкавлӑн утса иртеҫҫӗ, ҫав вилӗ урамсенче сӳтӗлсе пӗтнӗ тимӗр ҫивиттисем кӗмсӗртетни тата мӗнле те пулин упранса юлкаланӑ мӑрьесем е вывескӑсем йӗрӗнтерсе чӑнкӑртатни ҫеҫ илтӗнет.
Не слышалось ни звука музыки, ни детского смеха; не лаяли собаки, не дребезжали звонки велосипедов; редкие пешеходы торопливо проходили по мертвым улицам, над которыми проносились лишь жуткое грохотанье разорванных железных крыш и назойливый скрип какой-нибудь полууцелевшей трубы или вывески.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Докладной записка ярса пачӗ, ту хырҫине композиторсен ҫуртне лартма сӗнет, унта музыка нумай, анчах вӑл пӗр усӑсӑрах пӗтет, тет.
Докладную записку прислал, предлагает дом композиторов в хребтовине поставить: музыки, говорит, там много зря пропадает.

Улттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

«Майданран», станицӑри площадьрен, ҫеҫ темле кӑшкӑрашнисем тата музыка илтӗнет.
Но с майдана, станичной площади, доносились оживленные крики и музыка.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Пӗчӗк бухтӑри ҫутӑ шыв ҫине йӑлтӑркка кӑвак тусемпе пӗлӗтӗн чечен мӗлки ӳкет, тата таҫта шыв тӗлӗнче темле ытармалла мар илемлӗ мӗлке курӑнса тӑрать, вӑл ҫинҫерех кӑна та чечен, — тен, вӑл инҫетрен, ҫуртсенчен илтӗнекен музыка пулӗ, тен, вӑрмансен шыв ҫине йӑсланса анакан шӑрши, е радиопа юрлакан майран ирӗклӗ те вӑйлӑ сасси мар-ши, — ҫав сасӑ ҫӗрпе тинӗс ҫийӗн вӗҫӗ-хӗррисӗр ирӗклӗн янӑрать, пейзажпа пӗр тӑван пек пулать, вӑл ҫавӑнпа та таҫта ҫакӑнта, тусем хушшинче пурӑнакан темӗнле чӗрчунӑн сасси пек туйӑнать.
Эмалевая вода маленькой бухты отражала в себе и синюю — в переливах — тучу гор, и нежный цвет неба, и еще что-то глубокое, тонкое и прекрасное, что незримо глядело в море сверху, — может быть, музыку, доносившуюся из дальних домов, может быть, запах лесов, душно ниспадающий на воду, или просторный и могучий голос поющей по радио женщины, который так вольно реял над землею и морем и был так родственен пейзажу, что, казалось, принадлежит существу, обитающему где-то здесь, между гор.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Ӑна итлесе, вӑл хӑйӗн кӑкӑрне ӑшӑ хум пырса ҫапнине, вӗсем чӗрене кӗнине, чӗри тикӗсрех тапнине туйрӗ, ҫакна пула вӑл хӑйӗн чӗринче шухӑш хумӗсем, лайӑх шӑварнӑ, тарӑн сухаланӑ тӑпрари тырӑ пӗрчисем пекех, хӑвӑрт вӑйлӑ ӳснине, музыка сассин вӑйӗ вӑратнӑ сӑмахсем ҫӑмӑлтан та илемлӗн чечекленнине асӑрхарӗ.
Слушая, она чувствовала, что теплые волны бьются ей в грудь, вливаются в сердце, оно бьется ровнее и, как зерна в земле, обильно увлажненной, глубоко вспаханной, в нем быстро, бодро растут волны дум, легко и красиво цветут слова, разбуженные силою звуков.

VII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Музыка амӑшӗн кӑмӑлне каякан пулчӗ.
Музыка стала приятна матери.

— Эпӗ уншӑн музыка калама ҫав тери юрататтӑмччӗ.
— Как я любила играть ему.

III // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Янӑравлӑ та сивӗ аккорд юлашки хут тарӑннӑн сывласа илчӗ те, музыка чарӑнчӗ.
Последний раз вздохнул гулкий аккорд, безразличный, холодный, вздохнул и замер.

Музыка пӳлӗме тулнӑҫемӗн тулса пычӗ те амӑшӗн чӗрине хускатрӗ, — ҫакна вӑл хӑй те сисмерӗ.
Музыка наполняла комнату все теснее и незаметно для матери будила ее сердце.

А халӗ эпе кӑштах музыка калам-ха.
А теперь я поиграю.

Акӑ, эсир итлесе пӑхӑр-ха, епле музыка калать вӑл!
Вот вы послушайте, как она играет!

II // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Музыка унӑн тӗлкӗшекен ыратӑвне вӑратрӗ.
Музыка разбудила дремавшую боль.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Островский, Николай Аслексеевич. Тӑвӑлпа ҫуралнисем: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑвашиздат, 1937. — 268 с.

— Музыка шухӑшӗ пулман пирӗн, акӑ халӗ те, тен, иртерех пуль-ха савӑнма, — ответлерӗ хӗрача.
— Нам ведь было не до музыки, да и сейчас, пожалуй, еще рано веселиться, — ответила девушка.

Эдвард кресло ҫинче йывӑррӑн хусканса илчӗ, тӗксӗмленчӗ, музыка вӑратнӑ мӗн пур ӑшӑ кӑмӑла хӑйӗнчен сирсе ярса, хыттӑн та хаяррӑн калама пуҫларӗ:
Он тяжело подвинулся в кресле, помрачнел и, отгоняя от себя все теплое, нежное, навеянное музыкой, заговорил глухо и жестко:

Пӗрремӗш сыпӑк // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Островский, Николай Аслексеевич. Тӑвӑлпа ҫуралнисем: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑвашиздат, 1937. — 268 с.

Анчах, тусан ҫывӑхарах ҫитсен тата ун витӗр курӑнакан пулсан, вӑл музыка хыҫҫӑн ретӗн-ретӗн, унтан мӗнле май килнӗ ун пек, пӗр евӗр пиншаксемпе лапчӑк шлепкесем тӑхӑннӑ, тусанлӑ шупка кӗлеткесем пынине курнӑ.
Но, когда пыль стала ближе и прозрачнее, он увидел, что за музыкой идут — сначала рядами, а потом, как попало, в беспорядке — все такие же пиджаки, такие же мятые шляпы, такие же пыльные и полинялые фигуры.

XXII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Пӗлӗт пек тусан ӑшӗнчен музыка сасси пӗрре вӑйсӑрланса, — кун пек чух вара пин-пин ура тапӑртатни ҫеҫ илтӗннӗ, — тепре сасартӑк кларнетсемпе пӑхӑр трубасем кӑшкӑртнипе, параппансем тӑпӑртатнипе, литавра сассисем янӑранипе вӑйланса илтӗннӗ.
А из облака неслись звуки музыки, то стихая, — и тогда слышался как будто один только гулкий топот тысячи ног, — то вдруг вылетая вперед визгом кларнетов и медных труб, стуком барабанов и звоном литавров.

Ҫак вӑхӑтра тепӗр енчен, площадкӑран, сасартӑк музыка сасси илтӗнсе кайнӑ.
А в это время, с другой стороны, с площадки, послышались вдруг звуки музыки.

Лешсен куҫӗсем слива пек, пичӗсем тӗксӗм пулнӑ, вырӑнӑн-вырӑнӑн шӗвӗр тӑрӑллӑ шлепкесем курӑннӑ унта, калаҫни вара, музыка пек, ҫемҫен те илемлӗн янӑранӑ.
Глаза у них были, как сливы, лица смуглые, порой остроконечные шляпы с широкими полями, а язык звучал, как музыка — мягко и мелодично.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика