Шырав

Паганель

Вара Паганель, кашни слог ҫинче чарӑнса тӑрса, акӑ мӗн вуласа пачӗ:
И Паганель, делая ударение на каждом слове, прочёл следующее:

— Хаклӑ ҫыннӑм, — терӗ Паганель, — халӗ эпӗ документра мӗн ҫырнине хам юлашкинчен виҫҫӗмӗш хут мӗнле ӑнланнӑ пек куҫарса паратӑп, вара калаҫма пултаратӑр.
— Дорогой сэр, — ответил Паганель, — сейчас я переведу содержание документа согласно моему третьему и последнему толкованию его, и тогда вы будете судить.

— Ҫук, — терӗ Паганель, — мӗншӗн тесен Ҫӗнӗ Зеланди — утрав, урӑх нимӗн те мар, Соntin — тени вӑл соntinuelle — пӗрмай сӑмахӑн пайӗ пулать.
— Нет, — ответил Паганель, — ибо Новая Зеландия не что иное, как остров; «Contin» — это часть слова «continuelle» — постоянная!

— Юлашкинчен, виҫҫӗмӗш хут калатӑп, — терӗ Паганель, — вӑл indigence — асап сӑмахӑн тымарӗ пулмалла.
— В третий и последний раз, — ответил Паганель, — оно будет служить корнем слова «indigence» — нужда.

— Эсир каллех хӑвӑр шухӑшсен аллине ҫакланнӑ, Паганель.
— Вы снова во власти своего воображения, Паганель.

— Ҫапла ҫав, — терӗ татах Паганель, ҫав тери ӳкӗте кӗртесшӗн пек пулса.
— Да, — снова заговорил Паганель тоном глубокого убеждения.

— Малтан итлӗр, унтан сӳтсе явӑр, — терӗ Паганель.
— Послушайте, а потом судите, — ответил Паганель.

— Эпӗ, — терӗ Паганель, — эпӗ каласа паратӑп вӗсене!
— Я, — ответил Паганель, — я скажу им!

— Курӑнсах тӑрать, — терӗ Паганель.
— Совершенно очевидно, — сказал Паганель.

— Мӗнле сведенисем? — тесе ыйтрӗ часрах Паганель.
— Какие сведения? — живо спросил Паганель.

Кунта майор Мак-Набспа господин Паганель пулсан, авантарах пулӗччӗ.
Было бы лучше, если бы майор Мак-Набс и господин Паганель присутствовали при нашем разговоре.

Гленарван тепӗр экспедици тӑвасси ҫинчен калаҫать пулсан, Паганель салхуллӑн ҫеҫ пуҫне силлекелет.
Если Гленарван заговаривал о снаряжении новой экспедиции, Паганель только грустно покачивал головой.

Хӑйӗн характерне пула савӑнӑҫне те, хуйхине те пуринчен те витӗмлӗрех тӳсекен Паганель салху та нимӗн чӗнмесӗр ларать.
Паганель, в силу свойств своего характера острее всех на борту переживавший и радость и горе, — Паганель был мрачен и молчалив.

Майор, Паганель, Джон Мангльс, Роберт, Мюльреди, Вильсон тата Ольбинет унӑн айӑккине тӑчӗҫ.
Майор, Паганель, Джон Мангльс, Роберт, Мюльреди, Вильсон и Ольбинет стали возле него.

Анчах, Элен, Мэри, майор, Паганель тата Роберт хӑйсен каютисене кайнӑ хыҫҫӑн, Гленарванпа Джон Мангльс татах Том Аустинран ыйтма пуҫларӗҫ.
Но когда Элен, Мэри, майор, Паганель и Роберт разошлись по своим каютам, Гленарван и Джон Мангльс снова начали расспрашивать Тома Аустина.

— Вӑл ҫаплах пулнӑ… — тесе пуҫларӗ Паганель.
— Это очень просто… — начал Паганель.

— А халӗ, Паганель, — терӗ Гленарван, — мана пӗр пытармасӑр каласа парӑр-ха.
— А теперь, Паганель, — сказал Гленарван, — ответьте мне откровенно.