Шырав

Шырав ĕçĕ:

сехет сăмах пирĕн базăра пур.

сехет (тĕпĕ: сехет) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Бьюмонт ҫакна хирӗҫ хӑш чухне ҫапла калать: — «Ларӑр-ха тата пӗр чӗрӗк сехет, Катерина Васильевна».
Бьюмонт иногда отвечал на это: — Посидите еще с четверть часа, Катерина Васильевна.

XVII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Теккерей пӗтсе пынишӗн кулянчӗҫ, тата ҫур сехет ҫавӑн пек ытти япаласем ҫинчен калаҫрӗҫ.
Пожалели о падении Теккерея, поговорили с полчаса о других вещах в том же роде.

XVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Чирлӗ ҫынна питӗ тимлӗ те тӗплӗ пӑхса тухрӑм, халӗ ӗнтӗ Карл Федорыч ку иртсе каймалли чир мар, тенипе пӗтӗмпех килӗшетӗп, тенӗ Кирсанов; ҫав чир ҫынна питӗ асаплантарать иккен; чирлӗ ҫын пурӑнса ирттерекен кашни сехет — кирлӗ мар ҫӗртенех асапланни-мӗн; ҫавӑнпа та Кирсанов ҫапла шутлать: консилиумӑн, ҫак чирлӗ хӗре морфи памалла та асапӗсене ирттерсе ямалла, ҫав ыйхӑран вара вӑл ан вӑрантӑр, тесе йышӑнмалла.
Кирсанов сказал, что он очень внимательно исследовал больную и совершенно согласен с Карлом Федорычем, что болезнь неизлечима; а агония в этой болезни — мучительна; да и вообще каждый лишний час, проживаемый больною, — лишний час страдания; поэтому он считает обязанностью консилиума составить определение, что, по человеколюбию, следует прекратить страдания больной приемом морфия, от которого она уж не проснулась бы.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑл чирлӗ хӗрпе пӗр-икӗ сехет аппаланать, хӗре хӑйне ӗненекен тӑвать, унтан мӗн пулса иртнине пӗлет те ун ашшӗпе калаҫса пӑхма ирӗк илет.
Вот он бился с больною часа два и успел победить ее недоверчивость, узнал, в чем дело, и получил позволение говорить о нем с отцом.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пӗр пысӑк тухтӑр, наука ӗҫӗпе — тем сӑлтавпа ӗнтӗ — Парижа кайса килнӗскер, Клод Бернара, чӗрӗ, чӑн-чӑн Клод Бернара хӑй куҫӗпе хӑй курнӑ; ӑна хайӗн чинӗ, орденӗсем тата хӑй сыватакан чаплӑ ҫын ҫинчен каласа кӑтартнӑ, — Клод Бернар вара, ӑна пӗр ҫур сехет хушши пек итленӗ те ҫапла каланӑ: «Медицина ҫитӗнӗвӗсене вӗренме Парижа эсир кӑлӑхах килнӗ, ҫакна тума сирӗн Петербургран тухмалла та пулман»; пысӑк тухтӑр ҫакна аттестат вырӑннех йышӑннӑ, Петербурга таврӑнсан вара Клод Бернар хушаматне талӑкра вунӑ хутран кая мар асӑннӑ, пилӗк хутран кая мар тата: «манӑн тусӑм-ученый» е «манӑн наукӑри чаплӑ юлташӑм» тесе хуша-хуша хунӑ.
Один из тузов, ездивший неизвестно зачем с ученою целью в Париж, собственными глазами видел Клода Бернара, как есть живого Клода Бернара, настоящего; отрекомендовался ему по чину, званию, орденам и знатным своим больным, и Клод Бернар, послушавши его с полчаса, сказал: «Напрасно вы приезжали в Париж изучать успехи медицины, вам незачем было выезжать для этого из Петербурга»; туз принял это за аттестацию своих занятий и, возвратившись в Петербург, произносил имя Клода Бернара не менее десяти раз в сутки, прибавляя к нему не менее пяти раз: «мой ученый друг» или «мой знаменитый товарищ по науке».

III // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Манпа пӗр ҫур сехет пек калаҫнӑ хыҫҫӑн тата кӑмӑлланине пӗлсен, Вера Павловна мана хӑй тытса пыракан мастерскойне илсе кайрӗ (теприне, маларах уҫнине, унӑн ҫывӑх пӗлӗшӗсенчен пӗри, ун пекех ҫамрӑк та питӗ лайӑх хӗрарӑм, хӑй ҫине илнӗ), халӗ эпӗ сана ҫавӑнта кайса мӗн курни-илтни ҫинчен каласа кӑтартӑп; унта курнисем маншӑн питӗ те ҫӗнӗ, тӗлӗнмелле япаласем пулчӗҫ, ҫавӑнпа та эпӗ вӗсем ҫинчен ҫийӗнчех хамӑн дневнике ҫырса хутӑм; дневнике вара эпӗ тахҫанах пӑрахнӑччӗ, халӗ ӑна пӗр пысӑк ӗҫ пулса иртнине (ун ҫинчен эпӗ сана, тен, пӑртак вӑхӑт иртсен каласа та кӑтартӑп-ха) ҫеҫ ҫырма пуҫларӑм.
Поговоривши со мною с полчаса и увидев, что я действительно сочувствую таким вещам, Вера Павловна повела меня в свою мастерскую, ту, которою она сама занимается (другую, которая была устроена прежде, взяла на себя одна из ее близких знакомых, тоже очень хорошая молодая дама), и я перескажу тебе впечатления моего первого посещения; они были так новы и поразительны, что я тогда же внесла их в свой дневник, который был давно брошен, но теперь возобновился по особенному обстоятельству, о котором, быть может, я расскажу тебе через несколько времени.

XVIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Хӗвел аннӑранпа ӗнтӗ виҫӗ сехет иртнӗ: вечер хӗрсе кайнӑ, унта чи савӑнӑҫлӑ вӑхӑт.
Вечер в полном своем просторе и веселье, прошло уж три часа после заката солнца: самая пора веселья.

10 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Каҫхине Вера Павловна вӑрахчен кӗтет: акӑ вунӑ сехет те ҫитет, вӑл ҫаплах ҫук-ха, вунпӗр те ҫитет, — халӗ ӗнтӗ кӗтме те кирлӗ мар.
Долго ждет Вера Павловна вечером: вот и десять часов, его все нет, вот и одиннадцать, — теперь уж нечего и ждать.

«Питӗ тӗлӗнмелле, Александр Матвеич, тата ҫийӗнчех пулӑшу парас пулать, кашни ҫур сехет хаклӑ, эпир извозчик тытсах килтӗмӗр».
«Очень любопытно, Александр Матвеич, и нужна немедленная помощь, каждые полчаса дороги, мы даже ехали на извозчике».

Ларать вӑл, шухӑшлать: каялла ҫавӑрма ҫук, суйласа-туса тӑмалли те ҫук; ҫӗнӗ пурнӑҫ пуҫланать, — пӗр сехет, ик сехет шухӑшлать:
Она сидит и думает: «Нет возврата, нет выбора; начинается новая жизнь», — думает час, думает два:

Ҫак сӑмахсем ӗлӗкхи пур сӑмахсем вырӑнне йышӑнаҫҫӗ, вара вӑл пӗр сехет, икӗ сехет шухӑшлать: «манӑн унпа курнӑҫмалла мар», мӗнле, хӑҫан улшӑнма ӗлкӗрнӗ вӗсем? анчах халӗ вӗсем ҫапла улшӑннӑ: «нивушлӗ унпа курнӑҫас килӗ-ши вара манӑн? — Ҫук»; вӑл ҫывӑрса кайнӑ чух вара ҫав сӑмахсем ҫак сӑмахсене ҫаврӑнчӗҫ: «нивушлӗ эпӗ унпа курнӑҫӑп-ши вара?» — анчах ӑҫта-ха ответ? ӑҫта ҫухалчӗ вӑл?
Эти слова заменяют все прежние слова, и думается час, и думается два: «я не должна видеться с ним»; и как, когда они успели измениться, только уже изменились в слова: «неужели я захочу увидеться с ним? — нет»; и когда она засыпает, эти слова сделались уже словами: «неужели же я увижусь с ним?» — только где ж ответ? когда он исчез?

Ӑҫта мӗн чухлӗ пурӑнасси, хӑҫан ӑҫта пуласси паллӑ мар — ытти ӗҫсене тунипе пӗрлех, манӑн суту-илӳ корреспонденчӗсенчен укҫа илмелле пулать; хӑвах пӗлетӗн, савнӑ тусӑм» — ҫапла, ку пурччӗ ҫырура: «Савнӑ тусӑм», хӑй мана ӗлӗкхи пекех хисепленине, ман ҫине нимшӗн те кӑмӑлсӑр пулманнине кӑтартас тесе, вӑл сӑмахсене темиҫе хут та ҫырнӑччӗ, аса илет Вера Павловна: ун чухне эпӗ ҫак «савнӑ тусӑм» текен сӑмахсене чуптурӑм та, — ҫапла, ҫаплах ҫырнӑччӗ: — «хӑвах пӗлетӗн, савнӑ тусӑм, ӑҫта та пулин укҫа илмелле пулсан, темиҫе сехет ҫеҫ кӗтмелле пек туйӑннӑ ҫӗрте те час-часах темиҫешер кун кӗтме тивет. Ҫавӑнпа эпӗ хам Рязане хӑҫан ҫитессине пачах та пӗлместӗп; анчах, мӗнле пулсан та, часах мар пулмалла-ха».
Сколько времени где я проживу, когда буду где, — этого нельзя определить уж и по одному тому, что в числе других дел мне надобно получать деньги с наших торговых корреспондентов; а ты знаешь, милый друг мой» — да, это было в письме: «милый мой друг», несколько раз было, чтоб я видела, что он все по-прежнему расположен ко мне, что в нем нет никакого неудовольствия на меня, вспоминает Вера Павловна: я тогда целовала эти слова «милый мой друг», — да, было так: — «милый мой друг, ты знаешь, что, когда надобно получить деньги, часто приходится ждать несколько дней там, где рассчитывал пробыть лишь несколько часов. Поэтому я решительно не знаю, когда доберусь до Рязани; но только, наверное, не очень скоро».

Тата тепӗр ҫур сехет шухӑшлать; ҫур сехетрен вара ҫав тӑватӑ пӗчӗк сӑмах, ҫав пилӗк пӗчӗк сӑмах ӗлӗкхи сӑмахсене те, ӗлӗкхи чи кирлӗ сӑмахсене те хӑйсем тӗллӗнех урӑхлатма пуҫлаҫҫӗ, «эп каятӑп» текен чи кирлӗ икӗ сӑмахран виҫӗ сӑмах пулса тӑрать: ҫавсемех пулсан та, пӗртте ун пеккисем мар: «Эпӗ кайӑпах-ши вара?» — акӑ мӗнле ӳсеҫҫӗ тата урӑхла май ҫаврӑнса каяҫҫӗ сӑмахсем!
И думается это полчаса, а через полчаса эти четыре маленькие слова, эти пять маленьких слов уже начинают переделывать по своей воле даже прежние слова, самые главные прежние слова: и из двух самых главных слов «я поеду» вырастают три слова: уж вовсе не такие, хоть и те же самые: «поеду ли я?» — вот как растут и превращаются слова!

Кун ҫинчен пӗр сехет, икӗ сехет те шухӑшлать; — ҫапла, пӗр сехет шухӑшлать кун ҫинчен; анчах икӗ сехетех шухӑшлать-ши?
Это думается час и два; да, час думается это; но два думается ли это?

Вара каллех пӗр сехет, икӗ сехет шухӑшлать:
И опять думается час, два.

Ҫакӑн ҫинчен вӑл пӗр сехет, икӗ, виҫӗ, тӑватӑ сехет шухӑшлать.
Это думается час, это думается два, это думается три, четыре часа.

Эпӗ тепӗр кунне те чылай кулянтӑм, виҫҫӗмӗш кунне вара пушшех те салхуллӑрах тӑтӑм, ҫавӑнтах тата Маша мана ҫыру пырса тыттарчӗ, — ҫав минут, ҫав сехет, ҫав кун мӗнле йывӑр пулнине пӗлетӗр ӗнтӗ эсир.
И следующий день я грустила и на третий день поутру встала еще грустнее, и вдруг Маша подает мне письмо, — какая это была мучительная минута, какой это мучительный час, мучительный день, — вы знаете.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсир мана кӑмӑлланӑ, юп курнӑ, хӑвӑрӑн вӑрӑм ҫырӑвӑра (маншӑн питӗ хаклӑ ҫырӑвӑра) ҫырма темиҫе сехет вӑхӑтӑра шеллемен; ҫакӑнтан эпӗ хам Дмитрий Сергеич пек е сирӗн пек дипломатла сӑмах ҫаврӑнӑшӗсемпе ҫырнине куратӑп, — Дмитрий Сергеич Мускава кайнӑ чух (унтан таврӑнсан вӑл вилме шутланӑ) сывпуллашнӑ хыҫҫӑн манпа мӗн пулнине сирӗн пӗлессӗр килнине ҫакӑнтан, шӑпах ҫакӑнтан куратӑп эпӗ.
Вы имели столько симпатии ко мне, что не пожалели потратить несколько часов времени на ваше длинное (и о, какое драгоценное для меня) письмо; из этого я вижу, как я дипломатически пишу точно такие обороты, как у Дмитрия Сергеича или у вас, — да, из этого, только из этого я вижу, что вам интересно будет узнать, что было со мною после того, как Дмитрий Сергеич простился со мною, уезжая в Москву, чтобы вернуться и погибнуть.

Ҫакна вӑл ҫур сехет ытларах каласа кӑтартать, каласа пӗтернӗ тӗле Вера Павловна: ку, чӑнах та, лайӑх, теме тата, ҫӳҫ-пуҫне тирпейлесе, кӑнтӑр апачӗ ҫиме кайма пултарать.
И рассказывается это больше полчаса, и при конце рассказывания Вера Павловна уж может сказать, что действительно это хорошо, и уж может привести в порядок волосы и идти обедать.

XXVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑл, питне аллисемпе хупласа, вырӑн ҫине пыра-пыра выртрӗ, тепӗр 15 минутран тӑчӗ те пӳлӗм тӑрӑх утса ҫӳрерӗ, креслӑсем ҫине йӑванчӗ, каллех пӗрре вӑрӑмрах, тепре кӗскерех ярса пусса, талпӑнса утса ҫӳрерӗ, вырӑн ҫине пырса выртрӗ, каллех утса ҫӳрерӗ, темиҫе хутчен ҫыру сӗтелӗ патне пырса тӑчӗ те каллех чупса кайрӗ, юлашкинчен ларчӗ, темиҫе сӑмах ҫырса хучӗ, ҫырӑва ҫыпӑҫтарчӗ, унтан пӗр ҫур сехетрен ҫырӑва ярса тытрӗ, ҫурса тӑкса ҫунтарса ячӗ, нумайччен унталла-кунталла чупкаласа ҫӳрерӗ, ҫӗнӗрен ҫырчӗ те, васкавлӑн, ҫыпӑҫтарнӑ-ҫыпӑҫтарманах, адрес ҫырса вӑхӑта ирттермесӗр, ҫырӑва илсе, упӑшкин пӳлӗмне чупса кайрӗ, ӑна сӗтел ҫине пӑрахса, хӑйӗн пӳлӗмне ыткӑнчӗ, кресла ҫине ӳкрӗ, пит-куҫне аллисемпе хупласа, ним хусканмасӑр ларчӗ; ҫур сехет, тен, пӗр сехет иртрӗ пуль, акӑ, шӑнкӑртаттарни илтӗнчӗ — ку ӗнтӗ вӑл, Вера Павловна, ҫырӑва илсе, ҫурса тӑкас, ҫунтарса ярас тесе кабинета чупса кайрӗ, — ӑҫта-ха ҫыру?
Она бросалась в постель, закрывала лицо руками и через четверть часа вскакивала, ходила по комнате, падала в кресла, и опять начинала ходить неровными, порывистыми шагами, и опять бросалась в постель, и опять ходила, и несколько раз подходила к письменному столу, и стояла у него, и отбегала, и, наконец, села, написала несколько слов, запечатала, и через полчаса схватила письмо, изорвала, сожгла, опять долго металась, опять написала письмо, опять изорвала, сожгла, и опять металась, опять написала, и торопливо, едва запечатав, не давая себе времени надписать адреса, быстро, быстро побежала с ним в комнату мужа, бросила его на стол и бросилась в свою комнату, упала в кресла, сидела неподвижно, закрыв лицо руками; полчаса, может быть, час, и вот звонок — это он, Вера Павловна побежала в кабинет схватить письмо, изорвать, сжечь — где ж письмо?

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика