Шырав

Шырав ĕçĕ:

ҫук сăмах пирĕн базăра пур.

ҫук (тĕпĕ: ҫук) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Саншӑн инкек ҫук пулсан, мана мӗнле инкек лекме пултарать вара?
Если с тобою нет беды, какая беда может быть со мною?

XXIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ерипен ҫак шухӑш ҫирӗпленсе пычӗ: ун пек ҫын хӑйне хӑй ытлашши юратнӑран ҫӳреме пӑрахман, хӑйне хӑй ытлашши юратасси унӑн нимӗн те ҫук; мӗншӗн ҫынсем ҫинчен шухӑшлать-ши вӑл?
Медленно укреплялась мысль: такой человек не мог удалиться из-за мелочного самолюбия, которого в нем решительно нет.

Ку вӑл яланах ҫапла пулать: ҫын пуҫне мӗн те пулин шырас шухӑш пырса кӗчӗ пулсан, вӑл пур ҫӗрте те хӑй мӗн шыранине тупать; нимӗнле йӗр те ҫук пултӑр, вӑл пурпӗрех лайӑх палӑрса выртакан йӗр курать; мӗлки те ан пултӑр, вӑл ҫапах та хӑйне мӗн кирлин мӗлкине ҫеҫ мар, хӑйне кирлине пурне те курать, питӗ тӗплӗ-йӗрлӗ курать, ҫав йӗрсем вара вӑл ҫӗнӗрен пӑхнӑҫемӗн, унӑн ҫӗнӗ шухӑш ҫуралнӑҫемӗн лайӑхрах та лайӑхрах курӑнма пуҫлаҫҫӗ.
Это всегда так бывает: если явилось в человеке настроение искать чего-нибудь, он во всем находит то, чего ищет; пусть не будет никакого следа, а он так вот и видит ясный след; пусть не будет и тени, а он все-таки видит не только тень того, что ему нужно, но и все, что ему нужно, видит в самых несомненных чертах, и эти черты с каждым новым взглядом, с каждою новою мыслью его делаются все яснее.

XXIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Паллах, кусем вӗсем нимех те мар, вӗсем асӑрхама та ҫук темелле, Вера Павловна вӗсене астуманпа пӗрех темелле, анчах ҫав паллӑ мар пӗрчӗсем, паллӑ мар пулин те, пӗрмаях тараса ывӑсӗ ҫине ӳкеҫҫӗ.
Конечно, это пустяки, почти незамеченные, и Вера Павловна почти не помнит их, но эти незаметные песчинки всё падают и падают на чашку весов, хоть и были незаметны.

Кирсанов хӑйӗн тусӗпе калаҫнӑ хыҫҫӑн Лопуховсем патне пырсассӑн хӑй ӑнсӑртран йӑнӑшасран е Вера Павловна ҫине пуҫласа пӑхсассӑн хӗрелсе каясран, е вӑл ун ҫине пӑхма тӑрӑшманни ытла паллӑ пуласран, е мӗн те пулин ҫавӑн пеккинчен хӑранӑ; ҫук, Верӑпа пӗр минутлӑх тӗл пулнӑ хушӑра вӑл питӗ савӑнӑҫлӑ пулчӗ тата унӑн савӑнӑҫлӑ пулма тулли право та пулнӑ: хӑшпӗр вӑхӑта тусӗсенчен уйрӑлмалла пулнӑскер, тахҫанхи тусӗсем патне таврӑннипе савӑнса, ҫын кӑмӑллӑн та ӑшшӑн йӑл кулать, лӑпкӑн пӑхать вӑл, витӗмлӗн те ним шухӑшласа тӑмасӑр калаҫать, ун чун-чӗринче, вӑл калакан шухӑшсемсӗр пуҫне, урӑх нимӗнле шухӑш та ҫук вара, эсир чи усал элекҫӗ-хӗрарӑм пулнӑ тата сирӗн, ун ҫине пӑхса мӗн те пулин ун пек марри ҫав тери тупас килнӗ пулсан та, эсир пурпӗрех ӗҫ ҫукран, хӑйне лайӑх паллакан ҫынсемпе пӗрле каҫхи вӑхӑтне ирттерме хавас ҫынна курнисӗр пуҫне урӑх нимӗн те курман пулӑттӑр.
Кирсанов боялся, что когда придет к Лопуховым после ученого разговора с своим другом, то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно будет избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он остался и имел полное право остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым приятелям, от которых должен был оторваться на несколько времени, спокойный взгляд, бойкий и беззаботный разговор человека, не имеющего на душе никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы были самая злая сплетница и смотрели на него с величайшим желанием найти что-нибудь не так, вы все-таки не увидели бы в нем ничего другого, кроме как человека, который очень рад, что может, от нечего делать, приятно убить вечер в обществе хороших знакомых.

Ухмах та сӗмсӗр ҫын пулас мар тесе, ӗҫрен пӑрӑннӑ та, ырӑ та чаплӑ ӗҫ тунӑ пек, калама ҫук савӑнса кайнӑ; каллех хӑвна лӑплантарма тӑрӑшас тата ху ырӑ кӑмӑллӑ пулнипе савӑнассине ҫухатас мар тесе, пӗрремӗш сӑмахранах мӗн каланине итлеместӗн, эгоизма пула вара ырӑ кӑмӑллӑ ӗҫе хирӗҫ тӑнӑ пек кӑтартма тӑрӑшатӑн».
Отступался от дела, чтобы не быть дураком и подлецом, и возликовал от этого, будто совершил геройский подвиг великодушного благородства; не поддаешься с первого слова зову, чтобы опять не хлопотать над собою и чтобы не лишиться этого сладкого ликования своим благородством, а эгоизм повертывает твои жесты так, что ты корчишь человека, упорствующего в благородном подвижничестве».

XXII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ку меслетпе мӗне те пулин вӗлерме анчах пулать, анчах чӗррине нимӗн те тума ҫук.
Только убивать что-нибудь можно этим средством, как ты и делал над собою, а делать живое — нельзя.

Эсӗ мана вӑрӑ тесе шутлатӑн тесе кӳрентерес ҫук эпӗ сана.
Я такой обиды не нанесу тебе, чтоб думать, что ты можешь почесть меня за вора.

Чи малтан ҫапла шутлӑпӑр, калӑпӑр, виҫӗ ҫын пурӑнаҫҫӗ тейӗпӗр, — кунта пулма пултарайманни ҫук ӗнтӗ, — калӑпӑр, вӗсенчен пӗрин иккӗмӗшӗнчен, уйрӑмах виҫҫӗмӗшӗнчен, пытарма кирлӗ вӑрттӑнлӑх пур; калӑпӑр, иккӗмӗш пӗрремӗшин ҫак вӑрттӑнлӑхне туйса илет те: эпӗ санран мӗн ыйтнине ту, е эпӗ сан вӑрттӑнлӑхна виҫҫӗмӗшне пӗлтеретӗп, тет.
Прежде положим, что существуют три человека, — предположение, не заключающее в себе ничего невозможного, — предположим, что у одного из них есть тайна, которую он желал бы скрыть и от второго, и в особенности от третьего; предположим, что второй угадывает эту тайну первого и говорит ему: делай то, о чем я прошу тебя, или я открою твою тайну третьему.

Апла пулсан, ман сана хирӗҫлесе каламалли ҫук пекех, санӑн та ҫакна хирӗҫ каламалли ҫук.
Следовательно, тебе против этого возразить нечего, как мне нечего возразить против твоих слов.

Ҫапла мар-и? — Ҫук, ун пек тӑрӑшни нимӗн те памасть.
Не так ли вот: нет, такое старание не ведет ни к чему хорошему.

— Ҫук, Дмитрий, кун пек калаҫура эсӗ шӳт тусах ирттерсе яраймӑн.
— Нет, Дмитрий, в таком разговоре ты не отделаешься от меня шутя.

— Ҫук, нимӗн те ӑнланаймастӑп эпӗ, Александр.
— Нет, я ничего не понимаю, Александр.

— Ҫук, сана кун пек кӑларса яма пултараймастӑп эпӗ.
— Нет, я не могу так отпустить тебя.

Нимӗн те ҫук, ӑнлантармалли те ҫук, ӑнланмалли те ҫук.
Ничего нет, и объяснять нечего, и понимать нечего.

Калама ҫук ӑслӑ ӗҫ, Ньютон тупнӑ законпа танлашмалла.
Величайшее дело, стоит Ньютонова открытия.

— Ҫук, кирлӗ мар пуль тетӗп.
— Нет, но надобно.

Туртса ярӑп та, наука ыйтӑвӗсем ҫинчен калаҫма пуҫлӑпӑр, — ӗҫ ҫук пирки наука ҫинчен пакӑлтатса ларма килтӗм те ӗнтӗ эпӗ.
Закурю, и начнем рассуждать об ученых вопросах, я только за этим и пришел, — заняться, от нечего делать, ученой болтовней.

Манӑн сана нимӗн каламалли те ҫук.
Я не имею ничего сказать тебе.

Анчах халлӗхе курмалли нимӗн те ҫук.
Но теперь еще нечего видеть.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика