Шырав

Шырав ĕçĕ:

йӑлтах сăмах пирĕн базăра пур.

йӑлтах (тĕпĕ: йӑлтах) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Эпӗ Аниҫйӑна чӗнсе килетӗп: вӑл йӑлтах пӗлет…
— Я позову Анисью: она все знает…

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Розӑсем, померанец чечекӗсем, хаваслӑ праҫник, халӑх тӗлӗнсе пӑшӑлтатни — йӑлтах илемсӗрленсе кайрӗ.
Розы, померанцевые цветы, блистанье праздника, шепот удивления в толпе — все вдруг померкло.

— Йӑлтах ку пустуй сӑмах, тӑрлавсӑр сӑмах, суя, элек — илтетӗн-и эсӗ? — чышкипе сӗтеле ҫапса каларӗ Обломов.
— Все это вздор, нелепость, ложь, клевета — слышишь ли ты? — постучав кулаком об стол, сказал Обломов.

Йӑлтах! — хӑраса каларӗ Обломов.
Все! — с ужасом произнес Обломов.

«Мӗнле харпӑр хӑй ним тӗшне тӑвать вӑл?.. Турӑ господин?.. Темӗнле Обломов… Кунта мӗн пӗлет», ҫак сӑмахсем йӑлтах Обломова хытӑ шухӑшлаттарчӗҫ.
«Что за господин?.. какой-то Обломов… что он тут делает… Dieu sait», — все это застучало ему в голову.

— Икӗ теҫетке… — шухӑшласа каларӗ вӑл, — нивушлӗ вӑл йӑлтах ярать ӑна?
— Два десятка… — задумчиво говорила она, — ужели она их все положит? —

— Ҫанӑсем ӗҫлеме кансӗрлеҫҫӗ, — тӳрре тухма тӑрӑшрӗ вӑл: — халӗ, ав, мӗнле вӑрӑм ҫанӑллӑ платьйӑсем тӑхӑнма тытӑнчӗҫ те, ҫанӑсене йӑлтах лапӑртама пулать.
— Неловко с рукавами, — оправдывалась она, — нынче ведь вон какие пошли платья, рукава все выпачкаешь.

Уҫӑсем йӑлтах хам ҫумра.
У меня все ключи.

Турӑҫӑм, вӗсем пӗр-пӗрне апат-ҫимӗҫ мӗнле пӗҫерсе хатӗрлессине ҫеҫ пӗлтермеҫҫӗ, хуҫалӑхри ытти ӗҫсене те: пир ҫип, ҫӗвӗ, кӗпе ҫӑвас енӗпе, чӗнтӗрсене, перчеткесене тасатас енӗпе, тӗрлӗрен материалсем ҫине лекнӗ хура пӑнчӑсене мӗнле пӗтерес енӗпе, килте тӗрлӗ курӑксенчен эмел мӗнле хатӗрлес енӗпе — авалтан пухӑнса пынӑ ҫак ӑслӑлӑхсене йӑлтах вӗсем пӗр-пӗрне вӗрентеҫҫӗ!
И Боже мой, какими знаниями поменялись они в хозяйственном деле, не по одной только кулинарной части, но и по части холста, ниток, шитья, мытья белья, платьев, чистки блонд, кружев, перчаток, выведения пятен из разных материй, также употребления разных домашних лекарственных составов, трав — всего, что внесли в известную сферу жизни наблюдательный ум и вековые опыты!

Эпӗ пӳрт умӗнчех ӳсекен тут йывӑҫӗ ҫине пӑхса илтӗм, — вӑл ҫап-ҫара тӑрса юлнӑ, ун ҫулҫисене пӑр, хӑрушла вӑйпа киле-киле сӑптӑрса, йӑлтах тӑкса пӗтернӗ…
Я взглянул на тутовое дерево, росшее около самого дома, — оно стояло совершенно голое, все листья были сбиты с него страшными ударами града…

XIV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

— Ох, тӗрӗс, тӗрӗс, Олеся, йӑлтах пирен ҫине, мескӗнсем ҫине йӑвантараҫҫӗ…
— Ох, правда, правда, Олеся, — все на нас, горемычных, свалят…

XIII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

— Хашкаса ҫитрӗ лерен — пичӗ ҫине сӑн юлман, кӗпи йӑлтах йыт туланӑ пек таткаланнӑ…
— Прибежала оттуда — лица на ней нет, вся рубаха в шматки растерзана…

Сывлӑш ахаль те чӑтмалла мар пӑчӑччӗ, вӑл халӗ йӑлтах ҫунӑк эрех, сухан, сурӑх тирӗнчен ҫӗленӗ тӑлӑпсен, хӑватлӑ бакун махоркӑн, таса мар ӳтӗн шӑршипе кӑмӑла лӗклентермеллех тулса ларнӑн туйӑнать.
Невыносимо жаркий воздух, казалось, весь был насыщен отвратительным смешанным запахом перегоревшей водки, лука, овчинных тулупов, крепкой махорки-бакуна и испарений грязных человеческих тел.

XII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Пӗр-пӗрне тӗрткелесе те хӗстере-хӗстере хурса, хупах хӳмипе пусмине йӑлтах ҫын кӗтӗве пӗвелесе лартнӑ; курак ҫине, лавсен сулхӑнне вырнаҫнӑ та, Переброд хресченӗсем килнисемпе хутӑшса, пӑтрашӑнса кайнӑ.
Ограду и крыльцо кабака буквально запрудили, толкая и давя друг друга, покупатели; перебродские крестьяне перемешались с приезжими, рассевшись на траве, в тени повозок.

Чиркӳрен пуҫласа хупах патне ҫити тӑсӑлакан пысӑк симӗс майтан йӑлтах урапасен вӑрӑм йӗркисемпе тулса тӑвӑлнӑ, арӑмӗсемпе те ачисемпе таврари ялсенчен — Волошӑран, Зульнӑран тата Печаловкӑран — хресченсем уява килнӗ вӗсемпе.
Большая зеленая площадь, идущая от церкви до кабака, была сплошь занята длинными рядами телег, в которых с женами и детьми приехали на праздник крестьяне окрестных деревень: Волоши, Зульни и Печаловки.

— Вӑрӑсем йӑлтах ҫаратнӑ пулӗччӗҫ, — терӗ Захар, пӳлӗмрен тухса.
— Кабы воры, так все бы взяли, — сказал Захар, уходя.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Кӑна йӑлтах кил хуҫи шучӗпе тумалла-ҫке!
— Это всегда на счет хозяина делается.

Ҫав хушӑрах ку ҫуртра ҫынсем пурӑнни уйрӑммӑнах ирхине сисӗнет: кухньӑри ҫӗҫӗ сасси, ватӑ карчӑк кӗтесре тем чӳхени чӳрече витӗр илтӗнет; дворник вутӑ ҫурни е пичкепе шыв турттарса килни, ачасем макӑрни е ватӑ карчӑк каҫӑхса кайса ӳсӗрни — йӑлтах стена витӗр илтӗнет.
А между тем заметно было, что там жили люди, особенно по утрам: на кухне стучат ножи, слышно в окно, как полощет баба что-то в углу, как дворник рубит дрова или везет на двух колесах бочонок с водой; за стеной плачут ребятишки или раздается упорный, сухой кашель старухи.

Йӑлтах кил хуҫи арӑмӗ тӑвать.
Хозяйка сама все на кухне.

— Ку вӗсен буфет пулмалла: чей, сахӑр, кофе тата чашӑк-тирӗк — йӑлтах кунта ларать.
— Это у них буфет, что ли; тут у них чай, сахар, кофе лежит и посуда.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика