Шырав

Шырав ĕçĕ:

эсӗ сăмах пирĕн базăра пур.

эсӗ (тĕпĕ: эсӗ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Савнӑ тусӑм, мана юратмасан, кама юрататӑн-ха эсӗ?
— Милая моя, кого же ты любишь, как не меня?

XIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсӗ сивӗ урай тӑрӑх ҫаруран чупнӑ, савнӑ тусӑм, ӑшӑтас тесе, эпӗ санӑн урусене чуптӑватӑп.
Ты босая бежала по холодному полу, моя милая; я целую твои ножки, чтобы согреть их.

— Эсӗ сиксех чӗтретӗн-ҫке.
— Ты вся дрожишь.

— Ҫапла, эсӗ юратмастӑн ӑна; ку сӑмахсене эсӗ хӑвӑн аллупа ҫырнӑ.
— Да, ты не любишь его; эти слова написаны твоею рукою.

Кунта мӗншӗн килнӗ эсӗ?
Зачем ты здесь!

Ҫӗрле эпӗ хӑрушӑ тӗлӗк куртӑм: анне мана, эсӗ мана тав тумастӑн тесе ӳпкелет, вӑл тӗрӗс калать, анчах вал ҫав тери тӗрӗс каланӑ пирки эпӗ йынӑшса ятӑм.
Ночью мне приснился страшный сон: будто маменька упрекает меня в неблагодарности и говорит правду, но такую ужасную правду, что я начала стонать.

— Ҫук, эсӗ пӗтӗмпех вуламастӑн.
— Нет, ты не все читаешь.

— Бозио вӗт эсӗ?
— Ведь ты Бозио?

Де-Мерик мар вӗт эсӗ?
Ведь ты не де Мерик?

— Кам-ха эсӗ?
— Да кто ж ты?

— Ара, тахҫантанпах чӗнетӗн вӗт эсӗ мана? — тет Бозио вырӑсла.
— Да ведь ты давно зовешь меня, — говорит Бозио, и говорит по-русски.

Вӗсен питӗ палӑрса тӑракан паллисем пурте — уйрӑм ҫын паллисем мар, тип паллисем, вӑл тип, витӗр куран вулаканӑм, эсӗ хӑнӑхнӑ ҫынсенчен ҫав тери уйрӑлса тӑрать, унӑн пӗтӗмле уйрӑмлӑхӗсем хӑйӗн уйрӑмлӑхӗсене йӑлтах витсе тӑраҫҫӗ.
Все резко выдающиеся черты их — черты не индивидуумов, а типа, типа до того разнящегося от привычных тебе, проницательный читатель, что его общими особенностями закрываются личные разности в нем.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

«Эх, эсӗ, йӗпе сӑмса, итлесчӗ сан малтан».
«Да ты, молокосос, выслушал бы прежде».

«Епле mamana хирӗҫ кӑшкӑратӑн эсӗ?» —
«Ты как смеешь грубить maman?» —

Лопуховӑн ун чухне пӗр йӗрке пулнӑ: хӗрарӑмсемсӗр пуҫне никам умӗнче те пӑрӑнмастӑп; пӗр-пӗрне хулпуҫҫисемпе сӗртӗнеҫҫӗ; лешӗ кӑшт ҫаврӑнать те: «Этем мар эсӗ, выльӑх», тет, татах малалла вӗрентме хатӗрленет, анчах Лопухов ун еннелле ҫаврӑнать те ӑна ҫавӑрса илсе канава туртса антарать, питӗ асӑрханса вырттарать ӑна вӑл, вара калать: «Эсӗ ан сиккелен, атту пылчӑк тарӑнрах ҫӗре сӗтӗрсе кӗретӗп», — тет.
А у Лопухова было в то время правило: кроме женщин, ни перед кем первый не сторонюсь; задели друг друга плечами; некто, сделав полуоборот, сказал: «Что ты за свинья, скотина», — готовясь продолжать назидание, а Лопухов сделал полный оборот к некоему, взял некоего в охапку и положил в канаву, очень осторожно, и стоит над ним, и говорит: «Ты не шевелись, а то дальше протащу, где грязь глубже».

О, епле ӑнлануллӑ эсӗ, витӗр куракан: сана мӗн те пулин каласанах, эсӗ ҫавӑнтах: «эпӗ кӑна ӑнлантӑм» тесе ху витӗр курма пултарнипе мухтанатӑн.
О, как ты понятлив, проницательный читатель: как только тебе скажешь что-нибудь, ты сейчас же замечаешь: «Я понял это», — и восхищаешься своею проницательностью.

— Мана, чӑнах та, Александр, сан умӑнта намӑс, — терӗ сывмар Дмитрий Сергеич, — эсӗ ман ҫумра ҫӗр хута ларни питӗ кулӑшла ӗнтӗ, ман чиршӗн пӗрре те ларма кирлӗ мар.
— Мне, право, совестно перед тобою, Александр, — проговорил больной Дмитрий Сергеич, — какую смешную роль ты играешь, сидя ночь у больного, болезнь которого вовсе не требует этого.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Паллах, эпӗ сансӑр та сывалнӑ пулӑттӑм, анчах эсӗ ҫапах та кӗркелесе тух-ха.
Конечно, я и без тебя вылечился бы, но все-таки навещай.

Пурте пулчӗ кунта: 16 мӑшӑрӑн та ташларӗҫ, 12 мӑшӑрӑн та, пӗр кадриле ташланӑ чухне тата 20 мӑшӑр ташларӗ; тытмалла вылярӗҫ, 22 мӑшӑрӑн та пулӗ, йывӑҫсем хушшинче виҫӗ чуччу туса лартрӗҫ, каннӑ хушӑра чей ӗҫрӗҫ, апатланчӗҫ; халӑхӑн ҫурри пулӗ, пӗр ҫур сехете яхӑн, — ҫук, сахалтарах, чылай сахалтарах, — Дмитрий Сергеичпа икӗ студент тавлашнине итлерӗ, вӗсем Лопуховӑн чи ҫамрӑк юлташӗсенчен чи ҫывӑх тусӗсем шутланатчӗҫ; вӗсем пӗр-пӗрне эсӗ консеквентнӑй мар, сан модерантизм тата буржуалла туйӑм пур тесе хӑратрӗҫ; анчах, уйрӑммӑн илсен, вӗсен кашниннех расна ҫылӑх та тупӑнчӗ.
Тут всего было: танцевали в шестнадцать пар, и только в двенадцать пар, зато и в восемнадцать, одну кадриль даже в двадцать пар; играли в горелки, чуть ли не в двадцать две пары, импровизировали трое качелей между деревьями; в промежутках всего этого пили чай; закусывали; с полчаса, — нет, меньше, гораздо меньше, чуть ли не половина компании даже слушала спор Дмитрия Сергеича с двумя студентами, самыми коренными его приятелями из всех младших его приятелей; они отыскивали друг в друге неконсеквентности, модерантизм, буржуазность, — это были взаимные опорочиванья; но, в частности, у каждого отыскивался и особенный грех.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика