Шырав

Шырав ĕçĕ:

Куҫӗсем (тĕпĕ: куҫ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Портрет куҫӗсем чӑнах та хӑйсен чӗрӗлӗхӗпе тӗлӗнтереҫҫӗ, анчах художник халь вӗсенче хӑрамалли ним те тупаймарӗ; чӗрере ҫеҫ ӑнланса илмелле мар сивлек туйӑм сисӗнсе тӑчӗ.
Глаза, точно, поражали своей необыкновенной живостью, но ничего он не находил в них особенно страшного; только как будто какое-то неизъяснимое, неприятное чувство оставалось на душе.

Пӗрремӗш пай // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 96–146 с.

Ҫак ӗҫе тусан, вырӑнӗ ҫине лӑпланса выртрӗ те художникӗн мӗскӗн те чухӑн пурнӑҫӗ ҫинчен, хӑйӗн ҫак ҫут тӗнчере такӑр мар ҫулпа утмалла пуласси ҫинчен шухӑшлама пуҫларӗ; ҫав вӑхӑтра ун куҫӗсем ирӗксӗрех чаршав витӗр тӳшек ҫиттипе чӗркенӗ портрет ҫине пӑха-пӑха илчӗҫ.
Сделавши это, он лег в постель покойнее, стал думать о бедности и жалкой судьбе художника, о тернистом пути, предстоящем ему на этом свете; а между тем глаза его невольно глядели сквозь щелку ширм на закутанный простынею портрет.

Портрет куҫӗсем ун ҫине тата хӑрушшӑн пӑхма пуҫларӗҫ, вӗсем урӑх ним ҫине те пӑхасшӑн мар, ун ҫине анчах пӑхасшӑн тейӗн.
Глаза еще страшнее, еще значительнее вперились в него и, казалось, не хотели ни на что другое глядеть, как только на него.

Вӑл шӑппӑн портретран пӑрӑнчӗ, ун ҫине пӑхас мар тесе тепӗр еннелле ҫаврӑнса тӑчӗ, татах унӑн куҫӗсем ирӗксӗрех портрет ҫине пӑха-пӑха илчӗҫ.
Он тихо отошел от портрета, отворотился в другую сторону и старался не глядеть на него, а между тем глаз невольно сам собою, косясь, окидывал его.

Кусем — чӗрӗ куҫсем, чӑннипех те ҫын куҫӗсем!
Это были живые, это были человеческие глаза!

Губкӑна шывпа йӗпетсе, вӑл портрет ҫине ларнӑ тусана пӗр-икӗ хут сӑтӑрса илчӗ, пылчӑкне тасатрӗ, вара хӑй умне стена ҫине ҫакса хучӗ те ҫав тери лайӑх ӗҫрен малтанхинчен те ытларах тӗлӗнчӗ: портретӑн сӑн-пичӗ чӗрӗлнӗ пекех пулчӗ, куҫӗсем ун ҫине пӑхнипе вӑл чӗтресе ӳкрӗ, каялла чакса: «пӑхать, чӗрӗ ҫын куҫӗсемпе пӑхать!» тесе каласа хучӗ.
Омакнул в воду губку, прошел ею по нем несколько раз, смыл с него почти всю накопившуюся и набившуюся пыль и грязь, повесил перед собой на стену и подивился еще более необыкновенной работе: всё лицо почти ожило и глаза взглянули на него так, что он наконец вздрогнул и, попятившись назад, произнес изумленным голосом: глядит, глядит человеческими глазами!

Куҫӗсем пӑхаҫҫӗ, портретри мӗнпур гармонине хӑйсен чӗрӗлӗхӗпе ҫӗмӗрсе, тӗлӗнмелле пӑхаҫҫӗ.
Они просто глядели, глядели даже из самого портрета, как будто разрушая его гармонию своею странною живостью.

Куҫӗсем, кулкаласа калаҫнисем йӑлтах урӑхла.
А глаза, приемы, ухватки совершенно не те.

Ухмаха ернӗ ҫын ҫырса пынисем // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 75–95 с.

«Эх, Меджи, Меджи, пӗлсенччӗ эсӗ вӑл кам пулнине: хура сӑн-питлӗ, камер-юнкер, куҫӗсем мӗнле!
— Ах, Меджи, Меджи! если б ты знала, кто это: брюнет, камер-юнкер, а глаза какие!

Куҫӗсем валли анчах шӑтӑк хӑварчӗ те, пичӗсене чӗркесе ҫыхнӑ ыйткалакан хӗрарӑмсем тӑракан ӗрет урлӑ иртсе, чиркӗве кӗчӗ; унчченхи пек вӑл ҫак ыйткалакансенчен кулмарӗ.
Пробрался сквозь ряд нищих старух с завязанными лицами и двумя отверстиями для глаз, над которыми он прежде так смеялся, и вошел в церковь.

II // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 51–74 с.

Унӑн куҫӗсем алчӑраса кайрӗҫ; Ковалев урисем ҫинче те аран-аран тытӑнса тӑнине чухласа илчӗ; ҫапах та, хӑй сивчир тытнӑ чухнехи пекех чӗтренине пӑхмасӑр, господин каялла тухасса кӗтме шутларӗ.
При этом необыкновенном зрелище, казалось ему, всё переворотилось у него в глазах; он чувствовал, что едва мог стоять; но решился во что бы ни стало ожидать его возвращения в карету, весь дрожа как в лихорадке.

Куҫӗсем те унӑн савӑнӑҫлӑн пӑхма пуҫларӗҫ, вӑл вара Пирогов ҫине пачах ҫилленми пулчӗ.
Глаза его начали глядеть довольно весело, и он совершенно примирился с Пироговым.

Невски проспект // Михаил Рубцов. Николай Гоголь. Повеҫсем; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 3–38 с.

Эсир мана палламастӑр та-и? ултавҫӑ, куҫӗсем мӗнле хитре! —
Вы меня не узнали? плутовочка, какие хорошенькие глазки! —

Пикен куҫӗсем, тин ҫеҫ ҫывӑрса тӑнипе тӑртаннӑ пулсан та, пичӗ шурӑха пуҫланӑ пулсан та, вӑл унчченхи пекех илемлӗ сӑн-сӑпатлӑ тӑрать.
Она стояла перед ним так же прекрасна, хотя глаза ее были заспаны, хотя бледность кралась на лице ее, уже не так свежем, но она всё была прекрасна.

Унӑн куҫ хӑрпӑкӗсем хура, куҫӗсем тем пысӑкӑш пулччӑр; эпӗ вара ун ҫумӗнче чӗлӗм туртса выртам, — илтрӗн-и? лайӑхскер пултӑр!
Чтобы брови были черные и очи большие, как маслины; а я сама чтобы лежала возле нее и курила трубку! — слышишь? чтобы хорошая была!

Нимле ӗҫ патне те ал ҫаврӑнмарӗ, куҫӗсем картишне тухакан чӳрече ҫине ним тӗлсӗр пӑхрӗҫ.
Ни к чему не думал он притронуться; глаза его без всякого участия, без всякой жизни глядели в окно.

Анчах ун умӗнче ҫав-ҫавах чипер пике тӑрать; ҫӳҫӗсем те унӑн паҫӑрхи пекех илемлӗ, куҫӗсем те унчченхи пекех пӗлӗт евӗр тасан курӑнаҫҫӗ.
Но она стояла перед ним так же хороша; волосы ее были так же прекрасны; глаза ее казались всё еще небесными.

Куҫӗсем мӗнле! турӑҫӑм, куҫӗсем мӗнле! пӗтӗм кӳлепи, пичӗ-куҫӗ ытла та ытармалла мар-ҫке!
И какие глаза! боже, какие глаза! всё положение, и контура, и оклад лица — чудеса!

Вӑл самӑркка, куҫӗсем шанчӑкпа пӑхаҫҫӗ.
Он упитанный и с доверчивыми глазами.

Люси // Ара Мишши. Ара Мишши. Пиллӗкмӗш чӗрӗк: калавсем/ Ара Мишши. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2018. — 64 с. — 51,53,55 с.

Куҫӗсем кӑна урӑх тӗслӗ.
Только глаза у них другого цвета.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика