Шырав

Алексей

Алексей

Паллах, Алексей Анюта патне те ҫырса ячӗ, Гвоздева профессор сухал ӳстерме канаш пани ҫинчен те пӗлтерчӗ, анчах та вӑл лайӑх пӗлсе тӑчӗ: Гвоздев хальхи вӑхӑтра пулас ҫапӑҫусене хатӗрленет, унӑн пӗтӗм шухӑшӗсем ҫавӑн ҫинче, ҫавӑнпа та унӑн сухалпа аппаланма та, тен Анюта ҫинчен шухӑшлама та вӑхӑт ҫук пулӗ, тесе шухӑшларӗ Мересьев.
Конечно, Алексей и Анюте написал, и Гвоздеву послал профессорский совет насчет бороды, только знал он, что тот теперь находится в состоянии той самой предбоевой военной лихорадки, которая так трудна и в то же время так дорога каждому воину, и теперь Гвоздеву не до бороды, а может, и не до Анюты.

Кӗлеткин йывӑрӑшӗ ура вӗҫӗ ҫинелле куҫнӑ самантра Алексей иккӗмӗш урине тӑрук туртса урайӗнчен уйӑрчӗ те, ӑна малалла ывтӑнтарчӗ.
В момент, когда тяжесть переходила на носок, Алексей резко оторвал от пола вторую ногу и выбросил ее вперед.

Урайне ӳксен, Алексей хӑйне пулӑшма никама та чӗнмерӗ, хӑех стена патнелле упаленсе пычӗ те, аллисемпе ун ҫине тайӑнса, урисем ҫине вӑрахӑн тӑчӗ, ыраттарнӑ айӑкне хыпашласа пӑхрӗ, чавси ҫинчи кӑвакарма пуҫланӑ вырӑна пӑхса илчӗ, унтан, шӑлӗсене ҫыртса лартса, стенаран уйрӑлчӗ те, тата тепӗр утӑм малалла ярса пусрӗ.
Упав на пол, Алексей никого не позвал на помощь, подполз к стене, медленно, опираясь о нее, поднялся на ноги, пощупал ушибленный бок, посмотрел на синяк на локте, уже начинавший багроветь, и, стиснув зубы, опять сделал шаг вперед, отделившись от стены.

Алексей ещӗк патне кайса почтальон пырасса сыхласа тӑрасшӑн пулчӗ, анчах ҫавӑнтах аллипе сулчӗ: кайтӑрах вӑл хӑйӗн ҫулӗпе.
Алексей хотел было идти к ящику и караулить почтальона, но махнул рукой: пусть идет своей дорогой.

Ҫак тӗлте Алексей вӑранса кайрӗ.
На этом Алексей и проснулся.

Алексей аллисемпе, урисемпе, пӗтӗм мускулӗсемпе хытӑран хытӑ ӗҫленӗ, ун патнелле ҫывӑхран ҫывӑх ишсе пынӑ, унӑн ҫӳҫӗсене ҫил вылятса тӑнине, хӗвелпе пиҫнӗ урисем ҫинче шыв тумламӗсем йӑлтӑртатса тӑнине те куракан пулнӑ ӗнтӗ…
Алексей все сильнее работал руками, ногами, всеми мускулами и подплывал к ней все ближе, ближе и видел уже, как ветер треплет пряди ее волос, как сверкают капли воды на загорелой коже ее ног…

Оля, пӗр аллипе хӗвел ҫуттинчен картланса, кулса, тепӗр аллипе кӑчӑк туртса Алексее хӑй патнелле чӗннӗ, Алексей ун патнелле ишсе пынӑ, анчах вӑйлӑ шыв юххи ӑна ҫырантан, хӗртен аяккалла туртса кайнӑ.
Будто Оля, загородившись ладошкой от солнца, смеясь, манила Алексея к себе, а Алексей будто плыл к ней, но течение, сильное и бурное, тянуло его назад от берега, от девушки.

Ҫак каҫхине Алексей пит те канӑҫсӑррӑн ҫывӑрчӗ, тӗлӗкре вӑл пӗрре юр айне пулса ларнӑ аэродрома курчӗ, тепре хӑй пӗлмен конструкциллӗ «Ла-5» самолёта курчӗ, самолёчӗн — кустӑрмисем вырӑнне кайӑк урисем пулнӑ; кабинӑна техник Юра кӗчӗ пек, кӗнӗ май вӑл Алексее «эсӗ хӑвӑнне вӗҫсе ирттернӗ ӗнтӗ», халӗ вӗҫме ман черет, терӗ пек; унтан тата шурӑ кӗпепе йӗпе йӗм тӑхӑннӑ Михайла Мучи Алексее улӑм ҫине вырттарса милӗкпе ҫапнӑ, хӑй пӗрмай кулнӑ; туй умӗн милӗкпе ҫапса минтретсен те нимӗн те мар, тенӗ.
Спал эту ночь Алексей тревожно, и снился ему то занесенный сугробами аэродром и неведомой конструкции самолет ЛА-5 с птичьими лапами вместо шасси; в кабину будто бы лез технарь Юра, лез и говорил, что Алексей «свое отлетал», теперь его очередь летать; то дед Михайла в белой рубахе и мокрых портках будто парил Алексея веником на соломе и все смеялся: перед свадьбой-де и запарить не грех.

Алексей ҫилленмерӗ.
Алексей не сердился.

Анчах Алексей сасартӑк, ҫурри ҫырнӑ сӑмах ҫинчех чарӑнса тӑчӗ, шухӑша кайрӗ те хӑй ҫырнине ҫавӑнтах лутӑркаса ҫурса тӑкрӗ.
Но вдруг Алексей оборвал на полуфразе, задумался, с ожесточением скомкал и разорвал написанное.

Алексей ҫапла шут турӗ те — тӳрех ҫырма ларчӗ.
Алексей так рассудил и стал писать.

Кирлӗ мар! — терӗ Алексей сасӑпах.
Не надо! — вслух сказал Алексей.

Алексей тусӗн ҫыруне вуларӗ те, ӑна хӑйӗн малашнехи пурнӑҫне курнӑ пек туйӑнчӗ.
Читал Алексей письмо друга, и ему казалось, что заглянул он в свое будущее.

Алексей чӳрече умне тайӑнса тӑрса конверте уҫрӗ те, Гвоздев вокзалта ҫӗрле ҫырнӑ ҫак пысӑк ҫырӑва вуланӑҫемӗн унӑн сӑнӗ тӗксӗмленсе пычӗ.
Прислонившись к подоконнику, Алексей распечатал конверт, и по мере того как читал он это пространное послание, написанное Гвоздевым ночью на вокзале, мрачнее и мрачнев становилось его лицо.