Шырав

Иваныч

— Эсир ырӑ ҫын пулсан, вӑл сирӗн патӑрта пурӑнӗ, эпир вара сире уйӑхра вуншар тенкӗ тӳлӗпӗр, — пӑшӑлтатрӗ залра Иван Иваныч.
— Он у вас будет жить, — шептал в зале Иван Иваныч, — ежели вы будете такие добрые, а мы вам будем по десяти рублей в месяц платить.

Хӑнасене хӑнӑхса лӑплансан, Иван Иваныч ӑна уйрӑммӑн юлса калаҫма сӗнчӗ.
Когда она успокоилась и привыкла к гостям, Иван Иваныч пригласил ее поговорить наедине.

Тулли кӗлеткеллӗ хӗрарӑм, ӗненмен е ӑнланман пек, Иван Иваныч ҫине пӗр хушӑ тӗлсӗр-палсӑр пӑхкаласа тӑчӗ, унтан хӗрелсе кайрӗ те аллисене ҫапса илчӗ; ун саппунӗ ҫинчен сӗлли тӑкӑнчӗ, куҫӗнчен куҫҫулӗ юхса тухрӗ.
Полная женщина уставилась бессмысленно на Ивана Иваныча, как бы не веря или не понимая, потом вся вспыхнула и всплеснула руками; из фартука ее посыпался овес, из глаз брызнули слезы.

Эпӗ вара, тен, илтнӗ пуль, ун тӑван пиччӗшӗ, Иван Иваныч…
А я, может, помните, ее родной брат, Иван Иваныч…

— Сывӑ-и? — хӗрлӗ йытта патакпа хӑваласа кӑшкӑрчӗ Иван Иваныч та — Калӑр-ха, тархасшӑн, кунта пурӑнать-и Настасья Петровна Тоскунова?
— Здравствуйте! — тоже крикнул ей Иван Иваныч, отмахиваясь палкой от рыжей собаки — Скажите, пожалуйста, здесь живет Настасья Петровна Тоскунова?

Вӑл, ахӑртнех, Иван Иваныч та тӗлӗнессе, ҫавна май: «Пулма пултараймасть!» — тесе кӑшкӑрасса кӗтрӗ пулас, анчах лешӗ малалла та лӑпкӑн кӑна ыйтрӗ:
Она, вероятно, ожидала, что Иван Иваныч тоже удивится и воскликнет: «Да не может быть\!», но тот очень покойно спросил:

— Хӑй ӑҫта пурӑнать вара вӑл халь? — ыйтрӗ Иван Иваныч.
— А где она теперь живет? — спросил Иван Иваныч.

— Итле-ха, инке, — кӗтесре хӗвелҫаврӑнӑшпе груша сутакан карчӑк умӗнче чарӑнчӗ Иван Иваныч, — ӑҫта кунта Настасья Петровна Тоскунова ҫурчӗ?
— Послушай, тетенька, — обратился Иван Иваныч к старухе, продававшей на углу в лотке подсолнухи и груши, — где тут дом Настасьи Петровны Тоскуновой?

Иван Иваныч хулпуҫҫине ҫӗклесе илчӗ те малалла утрӗ.
Иван Иваныч пожал плечами и поплелся дальше.

— Калӑр-ха, тархасшӑн, — хапха ҫумӗнчи сак ҫинче ларакан пӗр пӗчӗк старикрен ыйтрӗ Иван Иваныч, — ӑҫта кунта Настасья Петровна Тоскунова ҫурчӗ?
— Скажите, пожалуйста, — обратился Иван Иваныч к одному старичку, сидевшему у ворот на лавочке, — где тут дом Настасьи Петровны Тоскуновой?

Малтан бульвар тӑрӑх ту ҫинелле чылайччен хӑпармалла пулчӗ, кайран пасар площачӗпе иртме тиврӗ; кунта Иван Иваныч городовойран Анатри Кӗҫӗн урам ӑҫтине ыйтса пӗлчӗ.
Сначала пришлось долго подниматься на гору по бульвару, потом идти через большую базарную площадь; тут Иван Иваныч справился у городового, где Малая Нижняя улица.

Христофор аттен чӗлхи йӑлтах салтӑнчӗ, вӑл калаҫрӗ те калаҫрӗ, кӑнтӑрлахи апатчен те чарӑнмастчӗ пулӗ, анчах юлашкинчен алӑк уҫӑлса кайрӗ те, Иван Иваныч кӗрсе тӑчӗ.
О. Христофор разговорился и, что называется, вошел во вкус; он не окончил бы до обеда, но отворилась дверь и вошел Иван Иваныч.

Аннӳне хисеплемелли ҫинчен турӑ кӗнекисенче ҫырнӑ, Иван Иваныч вара — сана ыр тӑваканӗ, аҫу вырӑнӗнчех вӑл.
Почитать мать велит заповедь, а Иван Иваныч тебе благодетель и вместо отца.

— Иван Иваныч пулӑшать.
— Иван Иваныч будет помогать.

Христофор аттепе Иван Иваныч курӑнмаҫҫӗ.
О. Христофора и Ивана Иваныча не было.

Иван Иваныч хӑй валли вырӑн ҫӗре сарчӗ, темиҫе хут анасласа илчӗ, юлхавлӑн турра кӗлтурӗ те ҫывӑрма выртрӗ.
Иван Иваныч постлал себе на полу, несколько раз зевнул, лениво помолился и лег.

— Ӗҫ тупӑнчӗ ак! — ассӑн сывласа илчӗ Иван Иваныч.
— Хлопоты! — вздохнул Иван Иваныч.

Вӑл Егорушкӑна салтӑнма пулӑшрӗ, минтер илсе килсе пачӗ, утиялпа витрӗ, утиялӗ ҫине Иван Иваныч пальтине хучӗ, вара чӗрне вӗҫҫӗн утса пырса, сӗтел хушшине ларчӗ.
Он помог Егорушке раздеться, дал ему подушку и укрыл его одеялом, а поверх одеяла пальтом Ивана Иваныча, затем отошел на цыпочках и сел за стол.

Иван Иваныч диван патне пычӗ, Егорушкӑна пуҫран тытса пӑхрӗ, пӑшӑрханса эхлетсе илчӗ, вара каялла сӗтел патне таврӑнчӗ.
Иван Иваныч подошел к дивану, потрогал Егорушку за голову, смущенно крякнул и вернулся к столу.