Шырав

Шырав ĕçĕ:

Малтанхи (тĕпĕ: малтан) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Акӑ, темӗскер шавлама пуҫларӗ, вӑл ҫывхарсах, ҫывхарсах килет, акӑ ӗнтӗ ҫумӑрӑн малтанхи шултӑра та йывӑр тумламӗсем пӑт-пат ӳкме пуҫларӗҫ.
Что-то зашумело — ближе, ближе, и первые тяжелые, большие капли дождя упали на землю.

Ӑнӑҫсӑр кун // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Тёма, малтанхи самантрах суя сӑмах вӑлтине ҫакланса, вилкине ярса тытать, анчах хускану суя пулнине курса, вилкине каллех сӗтел ҫине хурать.
Тёма в первое мгновение поддается на удочку и хватает вилку, но, убедившись, что тревога ложная, опять кладет вилку на стол.

Кулленхи кичем ӗҫне тытӑнас килмест унӑн, васкамасть вӑл, кӑмаки питлӗхӗсене шатлаттарса уҫса хупать, духовой ешчӗке пӑхса илет, конфоркӑсене, чи малтанхи хут курнӑ пек, пӑхкаласа тӗрӗслет, мӑшлатать, мӑкӑртатать, вӗсене вырӑнтан вырӑна ҫирӗм хут куҫарса лартать…
Ему не хочется приниматься за скучную ежедневную работу, он тянет, хлопает дверцами печки, заглядывает в духовой ящик, внимательно осматривает, точно в первый раз видит, конфорки, фыркает, брюзжит, двадцать раз их то сдвигает, то опять ставит на место…

Анчах аманнӑ чечек малтанхи пекех ҫӗр ҫинче выртать…
Но цветок по-прежнему лежит на земле…

Еремей пӗлет ӑна: вӑл кулленех ӑйӑра шӑварма ҫӳрет: Ҫапла ӗнтӗ, паян ҫав ӑйӑра чи малтанхи хут кӳлеҫҫӗ, вӑл хӑвӑрт-хӑвӑрт юрттарса пырӗ!
Еремей, конечно, знает это: он каждый день ездит на Гнедке верхом на водопой: И вот сегодня в первый раз запрягут Гнедко, Гнедко побежит скоро-скоро!

Ҫакӑ вӑл малтанхи самантра ҫеҫ ҫапла пулчӗ, ҫак самантӑн арпашӑнчӑк туйӑмӗсем кӑна унӑн асӗнче юлчӗҫ.
Это было только первое мгновение, и только смешанные ощущения этого мгновения остались у него в памяти.

II // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Ҫав халтан яракан хӑрушла шиклӗх, ахаль те пӑсӑлнӑ нервсене тӗпӗ-йӗрӗпех хуйхатса, чи ҫӳллӗ пусӑма ҫитсе тӑнӑччӗ, малтанхи шанчӑк, таҫта чӗре тӗпнех кайса пытанса, шӑнса ларнӑччӗ.
Теперь страх, томительный и ужасный, достиг крайнего напряжения, овладев возбужденными до последней степени нервами, а надежда замерла, скрывшись где-то в глубоких тайниках его сердца.

Тулашри ҫутӑ патне малтанхи пекех туртӑннине вӑл халь туйсах каймасть, унӑн пуҫ мимийӗ те лӑпкӑнрах ӗҫлеме пуҫларӗ.
Теперь он стал менее чувствителен к внешним световым побуждениям, а прежняя внутренняя работа улеглась.

I // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Паллах, унӑн куҫӗсем халӗ те малтанхи пекех таса, халӗ те малтанхи пекех курмаҫҫӗ.
Впрочем, глаза его оставались по-прежнему чистыми и по-прежнему незрячими.

X // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Вӑл питех те улшӑнса кайнӑ, сӑн-питрен те йӑлтах урӑх, — малтанхи пекех асапланни питех палӑрмасть.
Он сильно изменился, изменились даже черты лица, — в них не было заметно прежних припадков острого внутреннего страдания.

IX // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Кивӗ пӗчӗк чиркӳ малтанхи симӗс туратсемпе тата ҫуркуннехи малтанхи чечексемпе капӑрланать, хула ҫийӗн чансен хаваслӑ янравӗ илтӗнсе тӑрать, пансен «кӳмисем» хӑлтӑртатаҫҫӗ, турра пуҫҫапма килнисем вара урамсене те, площадьсене те, хула тулашӗнчи уя та кӗпӗрленсе тулаҫҫӗ.
Старая церковка принаряжалась к своему празднику первою зеленью и первыми весенними цветами, над городом стоял радостный звон колокола, грохотали «брички» панов, и богомольцы располагались густыми толпами по улицам, на площадях и даже далеко в поле.

VIII // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Аслатиллӗ ҫумӑр иртсе каять те, тӳпе ҫав-ҫавах, малтанхи пекех таса тӑрса юлать; ӑна эпир лайӑх пӗлетпӗр, ҫавӑнпа аслатиллӗ ҫумӑра та лӑпкӑнах тӳссе ирттеретпӗр.
Гроза пройдет, а небо над нею останется все то же; мы это знаем и потому спокойно переживаем грозу.

VII // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Ҫитменнине тата, сасӑ мӗнлине пӗлтерме тесе ӑна ҫутӑпа танлаштарнӑ малтанхи ҫын физикӑна пӗлмен пулас, анчах темӗнле пӗрпеклӗхе тупнах вӑл.
Притом же тот, кто первый употребил световой эпитет в применении к звуку, наверное, не знал физики, а между тем уловил какое-то сходство.

Малтанхи самантсенче вӑл чунӗ ыратнипе асапланнине ҫеҫ туйнӑ, шӑл сурма пуҫланине хамӑр питех шута илмен самантри пек, ҫав асап ӑшра ерипен кӑна пухӑнса тӑнӑ, питех аптратман.
Прежде он только чувствовал тупое душевное страдание, но оно откладывалось в душе неясно, тревожило смутно, как ноющая зубная боль, на которую мы еще не обращаем внимания.

V // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Вӑл каланӑ сӑмахсем нумаях та пулмасть хӑлхарах пек илтӗнетчӗҫ, юрату ҫинчен малтанхи хут калаҫнисем куҫ умнех тухса тӑратчӗҫ, унӑн пурҫӑн пек ҫӳҫне те алӑ айӗнче пекех туятчӗ вӑл, хӑй кӑкӑрӗ ҫумӗнче унӑн чӗри таппине илтетчӗ.
Еще так недавно в его ушах звучали ее слова, вставали все подробности первого объяснения, он чувствовал под руками ее шелковистые волосы, слышал у своей груди удары ее сердца.

Халӗ Петр, арман пӗви патӗнче тӑраканскер, иртнӗ вӑхӑтсенче хӑй мӗн-мӗн туйса ирттернисене аса илет, ун чухне асра юлнӑ сӑнсене малтанхи пекех анлӑн та тарӑннӑн туйма тӑрӑшать, Эвелина пӗрле марри сисӗнет-и ман чӗрере, ыйтать вӑл хӑйӗнчен хӑй.
Теперь Петр, стоя у мельницы, вспоминал свои прежние ощущения, старался восстановить их прежнюю полноту и цельность и спрашивал себя, чувствует ли он ее отсутствие.

Куна — ачасем иккен: малтанхи ҫӳхе пӑрпа витӗннӗ ял пӗви ҫине чулпа перкелеҫҫӗ.
Это мальчишки кидали камни на деревенском пруду, покрывшемся к утру тонкой пленкой первого льда.

Малтанхи шурӑ кун хальхииче ӑна пушшех те салхуллатса ячӗ.
На этот раз первый белый день повеял на него только большею грустью.

Малтанхи хут йӗр хывса Иохимпа пӗрле уя тухсан, ҫуна тупанӗ чӗриклетни, чӑпӑркка шартлатни юхан-шыв леш енчи вӑрмана пырса ҫапӑнать те кунта, уйри ҫул патне, калле килет, — ҫав сасӑсене Петр киленсех итлет.
И когда он выезжал с Иохимом по первопутку в поле, то слушал с наслаждением звонкий скрип саней и какие-то гулкие щелканья, которыми лес из-за речки обменивался с дорогой и полем.

Малтанхи хӗл кунӗн поэзине суккӑр хӑйне май ӑнланса йышӑнать.
Поэзия первого зимнего дня была по-своему доступна слепому.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика