Шырав

Шырав ĕçĕ:

унта сăмах пирĕн базăра пур.

унта (тĕпĕ: унт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эпӗ унта ҫумӑртан пытаннӑччӗ.
Я там прятался от дождя.

IX сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Унта хӗвелтен те пытанаймӑн.
В них и от солнца не спрячешься.

Кӑмака ҫине пӑхрӑмӑр, унта ҫӗтӗк-ҫурӑк айӗнче хӗрача пӑхса выртать…
Смотрим на печь, а оттуда выглядывает из-под рядюжки девушка…

— Унта мана, атте, вӗренпе кӑкарса та илсе каяс ҫук…
— Туда, батя, меня и арканом не затащите…

Сергей хӑйсем тӑнӑ тӑвайккине те курчӗ, унта халь чӑхсем пырса тулнипе вӑл юр пек шурӑ курӑнса выртать.
Сергей увидел и курган, на котором они стояли, — теперь он был весь покрыт птицей и белел, точно сугроб.

Ун куҫӗ умне чӑнкӑ та чуллӑ ҫыран сиксе тухать, — ҫутҫанталӑк хӑех унта электростанци валли юри пысӑк лаптӑк ҫӗр хӑварнӑ пек туйӑнать…
И он видел крутой и скалистый берег, — сама природа, казалось, позаботилась о площадке для будущей электростанции…

Унта аван вырӑнсем пур», — тет вӑл Кондратьева.
Там есть хорошие места…» — говорил он Кондратьеву.

Шухӑшӗсем тепре Федор Лукич Хохлаков кабинетне илсе кӗреҫҫӗ — унта вӑл хӗрсе каять, Савва Остроухов хутне кӗрсе, ӑна пулӑшма кирли ҫинчен, вӑл пуҫланӑ ӗҫ ыттисемшӗн пример пулма кирли ҫинчен калать.
То в кабинет Федора Лукича Хохлакова, — и он горячо доказывал, что Савву Остроухова надо поддержать, а начинания его поставить в пример другим.

Эпир пӗлетӗр ӗнтӗ, Сергей ку вӑхӑтра унта пулман.
Но мы-то знаем, что Сергея в это время там не было.

VIII сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Рубцов-Емницкий кабинечӗпе юнашар пӳлӗме, суту-илӳ пайӗ пулнӑ вырӑна, пушатрӗҫ те унта чи малтан штукатурсем кӗчӗҫ.
Смежная с кабинетом Рубцова-Емницкого комната торгового отдела была освобождена, и туда первыми пришли штукатуры.

Унта кабинета юсаса илемлетнӗ ҫӗре каяс расходсем пирки смета тума хушнӑ, ӑна закона кӗртме статьясем шыраса тупмалла.
Ему вменялось в обязанность: срочно составить смету расходов, необходимых на ремонт и отделку кабинета, и, самое главное, подыскать нужные статьи.

— Шухӑшласа кӑлармалли те ҫук унта, — терӗ сиввӗн Тимофей Ильич.
— Тут и придумывать нечего, — угрюмо сказал Тимофей Ильич.

Вӑл бархат мар, вӑл помидор ани; акӑ эсир хӗвел ҫутинче йӑлтӑртатса выртакан цинкран тунӑ ҫулҫӑсем куратӑр, вӗсем тӗл-тӗл кӑвакарнӑ, кӗл сапнӑ пек, анчах вӑл цинк та мар, кӗл те мар, вӑл купӑста йӑранӗсем; акӑ тата шупка кӗрен пустав куратӑр эсир — пустав та мар вӑл, хӗрлӗ кӑшман ани анчах… йӑрансем хушшинче шыв юхса выртать — ансӑр шыв юххисем пур пахчасене те тӗрлесе пӗтернӗ; унта та кунта, хурал пек, пысӑк, ҫӑмламас тӑлӑп тӑхӑннӑ юмансем тӑраҫҫӗ; ав унта пӗчӗк пӳрт курӑнать, лере хӳшӗ е чалӑш урисем ҫинче лупас ларать.
Это вовсе не бархат, а густая помидорная ботва; вот блестящие на солнце цинковые листы, местами серые, точно посыпанные золой, а ведь это и не цинк и не зола, а капустные гряды; вот бледно-розовое полотно — нет, это не полотно, а свекольная ботва на грядке; между грядами течет вода — узкие ручейки исчертили все поле; то там, то сям, как стража, стоят кряжистые дубы в кудлатых папахах; чернеет домишко, балаган, а дальше — навес на кривых ногах…

Сылтӑмми чӑнкӑрах, тӗл-тӗл бузина йывӑҫӗсемпе ешерет, тӗл-тӗл сарӑ хӑйӑр выртать; сулахай ҫыранӗ лутра, унта вара лапкипех тӗрлӗ йӑрансем: е тӑп-тӑваткал сарса хунӑ тутӑр пек, е такан пек авӑнчӑк, е салтак пашникӗн хӑлхисем пек темиҫе вӗҫлӗ тӑсӑлса каяҫҫӗ, е ахаль ансӑр сукмак пек курӑнаҫҫӗ…
Правый берег немного обрывист, местами порос бузиной и терном, местами усыпан желтым песком; левый же совсем отлогий и сплошь укрыт грядами и грядочками самой причудливой формы: они то строго квадратные, в виде растянутых полушалков, то изогнутые, как подковы, то со шпилем и длинными концами, наподобие башлыка…

Ҫар тумӗллӗ кашни ҫыншӑнах паян ҫӗршыври тӑнӑҫлӑхран тата унта пурӑнакан ҫынсен ырлӑхӗнчен хаклӑраххи нимӗн те ҫук.
Для каждого, кто сегодня носит военную форму, нет ничего важнее, чем мир в родной стране и благополучие соотечественников.

Чӑваш Республикин Пуҫлӑхӗн тивӗҫӗсене вӑхӑтлӑха пурнӑҫлакан Олег Николаев Тӑван ҫӗршыв хӳтӗлевҫин кунӗ ячӗпе саламлани // Олег Николаев. http://gov.cap.ru/chuv/news.aspx?guid=06 ... e9a0820a1b

— Хамӑрӑн-и, ют-и, сан ӗҫ мар унта.
— Свой или чужой — не твоего ума дело.

VII сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Темскер ваннӑ унта…
Какая-то в ней случилась поломка…

Кун пек каласа хӑварни автора питӗ кирлӗ, мӗншӗн тесен Ҫемен кӑмӑлне йӑнӑш ӑнланма пултарӗҫ: ют килкартине пырса кӗнӗ те, мӗнле те пулин ырӑ ятлӑ пулас тесе, унта йӗркесем тума тытӑннӑ — епле чее вӑл, радист-пулеметчик, тесе ан шухӑшлаччӑр.
Такая оговорка необходима потому, чтобы никто, видя, с каким старанием Семен взялся за работу, не мог упрекнуть бывшего фронтовика в том, что он принялся наводить порядок в чужом дворе из каких-то личных выгод, и чтобы никто не мог сказать: «Вот он какой хитрый, этот радист-пулеметчик!

Унта пултарни кирлех те мар.
Тут и уметь нечего.

Пирӗн пурпӗр никам та ҫывӑрмасть унта…
Все равно у нас там никто не спит.

VI сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика