Шырав

Шырав ĕçĕ:

ӗҫ сăмах пирĕн базăра пур.

ӗҫ (тĕпĕ: ӗҫ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ӑнланатӑн-и эсӗ, мӗнле те пулин ҫынна, ну хуть хӗрарӑма, ҫак пирӗн шутпа кирлӗ мар тата чӑнахах та кирлӗ мар япаласем кӑтартни, — ну, кирек мӗнле япала пулсан та, пурпӗрех, — ҫавна кӑтартни сӗмсӗр, ирсӗр, намӑссӑр ӗҫ пулнине ӑнланатӑн-и эсӗ?
Понимаешь ли ты, что подвергать какого-нибудь человека — ну, хоть женщину, какому-нибудь из этих по-нашему с тобою и по правде вздоров, — ну, какому-нибудь, все равно, понимаешь ли ты, что подвергать этому гадко, гнусно, бесчестно?

XXII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ку вӑл санӑн енчен намӑса пӗлмесӗр тунӑ ирсӗр ӗҫ пулнӑ пулӗччӗ, эсӗ ҫыннӑн пурнӑҫ лӑпкӑлӑхне туртса илнӗ пулӑттӑн.
Ведь это было бы с твоей стороны низким злодейством, ведь ты отнял бы спокойствие жизни у человека.

Сана ирсӗр ӗҫ тума шухӑш тытнӑ ухмах ҫын иккенне кӑтартса парас пулать.
Надобно показать тебе, что ты сумасшедший, задумавший гадкое дело.

— Эсӗ мӗнле ӗҫ ҫинчен калаҫнине пӗлместӗп эпӗ; ҫавӑнпа сана икӗ минут маларах килӗшмен пекех, ҫак калаҫу мана та пачах килӗшмест.
— Я не понимаю, о каком деле ты говоришь, и должен тебе сказать, что этот разговор мне вовсе не нравится, как тебе не нравился за две минуты.

Эсӗ ухмахла, ирсӗр ӗҫ пуҫласа яратӑн.
Ты затеваешь дело безрассудное, поэтому гадкое.

Калама ҫук ӑслӑ ӗҫ, Ньютон тупнӑ законпа танлашмалла.
Величайшее дело, стоит Ньютонова открытия.

Туртса ярӑп та, наука ыйтӑвӗсем ҫинчен калаҫма пуҫлӑпӑр, — ӗҫ ҫук пирки наука ҫинчен пакӑлтатса ларма килтӗм те ӗнтӗ эпӗ.
Закурю, и начнем рассуждать об ученых вопросах, я только за этим и пришел, — заняться, от нечего делать, ученой болтовней.

Эпӗ чаплӑ ырӑ ӗҫ тӑвакан пек курӑнатӑп.
Я представляюсь совершающим подвиг благородства.

Анчах вӑл нумайччен пӗр япала ҫинченех шухӑшласа ларчӗ; япалине ӑнлантарса пама кирлӗ мар ӗнтӗ, анчах интереслӗ-ха вӑл; ӗҫе тӗплӗн тӗпчесе пӗлнӗ ӗнтӗ, анчах вӑл ӗҫ интереслӗ пулнипе ӑна чылайччен ҫывӑрса кайма памарӗ.
Но он долго все сидел и думал все о том же: разъяснять-то предмет было уже нечего, но занимателен был он; открытие было сделано в полной законченности всех подробностей, но было так любопытно, что довольно долго не дало уснуть.

XXI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Пулнӑ ӗҫ ҫинчен тимлӗн шухӑшласа пӑхасси тата унӑн сӑлтавӗсене ӑнланса илесси вӑл Лопухов пек шухӑшлакан ҫыншӑн пӗр япала тенӗпе пӗрех.
А подумать внимательно о факте и понять его причины — это почти одно и то же для человека с тем образом мыслей, какой был у Лопухова.

Тӗрӗссипе каласан, тата мӗн ӗҫ пур-ха унӑн?
Да и какая ему надобность, в сущности?

Юратать-и Верочка ӑна, юратмасть-и, уншӑн ӗҫ кунта мар; ку вӑл Верочка ӗҫӗ, ку ӗҫре Верочка хӑй те хуҫа мар, Лопухов та хуҫа мар, — ӑна вӑл курать.
Для него дело было не в том, любит ли Верочка его; это уж ее Верочки дело, в котором и Верочка не властна, и он, как он видит, не властен.

Пӗр ӗҫ ҫеҫ тумалла пулнӑ: упӑшкин диванӗнчен пӗчӗкрех тепӗр диван илмелле пулнӑ.
Только одно изобретение было нужно: купить другой диван, поменьше мужнина.

XX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах ун пек ӗҫ кашниннех нумай мар-ҫке, ученӑй ӗҫӗн нумайрах пайӗ те — ахаль ӗҫ кӑна; ҫавӑнпа Вера Павловна хӑй вӑхӑчӗн 3/4 пайне упӑшки патӗнче ларса ирттерет, вӑхӑчӗ-вӑхӑчӗпе вӗсем пӗр-пӗрне ачашлаҫҫӗ те.
Но ведь таких работ у каждого мало, большая часть и ученой работы — чисто механическая; поэтому три четверти времени он видит подле себя жену, и порою они приласкают друг друга.

«Ман савнӑ тусӑн ӗҫ нумай ҫав, пӗтӗмпех ман валли, ман валли ӗҫлет вӑл, ман савнӑ тусӑм».
«У моего миленького так много занятий, и все для меня, для меня он работает, мой миленький.

XIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑл та эпӗ вӗреннӗ грамматика тӑрӑхах вӗреннӗ пулас: унта вӗсене чарӑну паллисем лартма илсе кӑтартнӑ; грамматикӑра ҫавӑн пек сӑвӑсем илсе кӑтартни епле ухмахла ӗҫ вӑл, хуть сӑввисем ун пекех ирсӗр пулас марччӗ; анчах сӑвӑсем ҫинчен шухӑшлама кирлӗ мар, вӑл мӗнле юрланине итлес пулать:
Да она, должно быть, училась по той же грамматике, по которой я: там они приведены в пример для расстановки знаков препинания; как это глупо, приводить в грамматике такие стихи, и хоть бы стихи-то были не так пошлы; но нечего думать о стихах, надобно слушать, как она поет:

Ҫапла ӗнтӗ, пӗр-пӗринпе анчах, ют ҫынсемпе мар, пӗр-пӗринпе кӑна ӗҫ тунӑ чухне ҫак тип ҫыннисен те питӗ пысӑк уйрӑмлӑхсем пулаҫҫӗ.
Так и у людей этого типа, видно, бывает очень большое разнообразие, когда дела ведутся между ними, но только между ними, а не с посторонними.

IX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ӗҫ ҫинчен пӗр-пӗринпе, анчах китаецсемпе мар, пӗр-пӗринпе кӑна калаҫнӑ чухне европеецсем хӑйсен уйрӑмлӑхне палӑртаҫҫӗ.
В разговорах о делах между собою, но только между собою, а не с китайцами, выказывают свою разницу европейские натуры.

Кашниех вӗсенчен — паттӑр ҫын, иккӗленмен, каялла чакман, ӗҫе тытӑнма пӗлекен, ӗҫе тытӑнас пулсан, ӑна хӗрсех тытӑнакан ҫын, ӗҫ вӗсен аллинчен тухса ӳкес ҫук: ку вӑл — вӗсен пӗр палли; тепӗр енчен, вӗсенчен кашниех ҫав тери тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫын.
Каждый из них — человек отважный, не колеблющийся, не отступающий, умеющий взяться за дело, и если возьмется, то уже крепко хватающийся за него, так что оно не выскользнет из рук: это одна сторона их свойств; с другой стороны, каждый из них человек безукоризненной честности, такой, что даже и не приходит в голову вопрос:

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Витӗр курса вулаканӑм, эпӗ вулакан арҫынпа кӑна калаҫатӑп: вулакан хӗрарӑм хӑй тавҫӑрса илме пӗлнипе йӑлӑхтармасть, мӗншӗн тесен вӑл ытлашши ӑслӑ, ҫавӑнпа эпӗ унпа калаҫмастӑп; кӑна эпӗ яланлӑхах калатӑп: вулакан арҫынсем хушшинче те ухмах мар ҫынсем сахал мар: ку вулакансемпе те калаҫмастӑп эпӗ; анчах вулакансенчен ытларахӑшӗ, вӑл шултра литераторсемпе литературщиксем пурте тенӗ пекех, витӗр куракан ҫынсем, вӗсемпе калаҫма мана яланах кӑмӑллӑ, ҫапла вара, витӗр курса вулакан ҫын калать: ӗҫ мӗн патнелле пынине ӑнланатӑп эпӗ; Вера Павловна пурнӑҫӗнче ҫӗнӗ юрату пуҫланать: ун ҫак юратӑвӗ Кирсанов пулать.
Проницательный читатель, — я объясняюсь только с читателем: читательница слишком умна, чтобы надоедать своей догадливостью, потому я с нею не объясняюсь, говорю это раз навсегда; есть и между читателями немало людей неглупых: с этими читателями я тоже не объясняюсь; но большинство читателей, в том числе почти все литераторы и литературщики, люди проницательные, с которыми мне всегда приятно беседовать, — итак, проницательный читатель говорит: я понимаю, к чему идет дело; в жизни Веры Павловны начинается новый роман; в нем будет играть роль Кирсанов.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика