Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Ҫут тӗнчерипе ҫӗршывра пулса иртнисем, этем алли тӑвакан ӗҫсем пӗтӗмпех хаклӑ та ҫывӑх уншӑн, вӗсем ӑна савӑнтараҫҫӗ-хумхантараҫҫӗ те, анчах, тепӗр енчен илсен, вӗсене унран каҫса каймалла мар стена пӳлсе тӑрать, йӗри-таврашри пулӑмсене вӑл хутшӑнаймасть, никама та кирлӗ мар, хевтесӗр ҫын ҫеҫ, ҫакӑ вара чун-чӗрене калама ҫук хирет, пӑтратать.

Все происходящее в мире и стране, все дела рук человеческих были знакомы и близки ему, волновали и радовали его, но, с другой стороны, были отгорожены от него непреодолимой стеной, бередили душу саднящим сознанием того, что во всем, что делается и еще будет сделано, он уже не участник, а беспомощный, никому не нужный свидетель, и это вызывало гнетущее уныние.

2 // Антал Назул. Титов, Владислав Андреевич. Вилӗме ҫӗнтерсе…: повесть; вырӑсларан Анатолий Ерусланов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1972. — 7–163 с.