Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Умӗнчен пӑхсан, каснӑ-лартнӑ нимӗҫ: унӑн ансӑр, текех ӑҫта кирлӗ унта ҫаврӑнакан, мӗн ал айне лекнӗ ҫавна шӑршлакан сӑмси-ҫӑварӗ пирӗн сыснасенни пек, шӗвӗркке те пуклак вӗҫлӗ: урисем вара ҫав тери ҫинҫешке, Ярескӑри голован урисем ҫавӑн пек ҫинҫешке пулнӑ пулсан, вӑл вӗсене пӗрре ташласах хуҫнӑ пулӗччӗ.

Спереди совершенно немец2: узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая все, что ни попадалось, мордочка оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке.

Раштав умӗнхи каҫ // Василий Алагер, К. Никифорова, Михаил Рубцов, Афиноген Кузьмин. Николай Гоголь. Диканька ҫывӑхӗнчи хуторти каҫсем. Вырӑсларан чӑвашла В. Алагер, К. Никифорова, М. Рубцов, А. Кузьмин куҫарнӑ. Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 254 с.

Ҫав идеал, паллах, кроликсемпе сыснасенни пек, епле пулсан та нумайрах ӗрчесчӗ текен идеал мар; упӑтесемпе Париж ҫыннисенни пек, арлӑх пӗрлешӗвне тунӑ чух епле пулсан та лайӑхрах сисӗм-туйӑмсемпе киленсе юласчӗ текенни те мар, ҫав идеал — ҫынна ырӑ тӑвас идеал.

И, разумеется, идеал не кроликов или свиней, чтобы расплодиться как можно больше, и не обезьян или парижан, чтобы как можно утонченнее пользоваться удовольствиями половой страсти, а идеал добра,

XI // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.