Шырав

боа

Анчах хӑйсен хул пуҫҫисене тир пӗркенчӗк е боа уртса ҫӳреме хӑнӑхнӑ майрасем мӗн калӗҫ?
Но что скажут дамы, чьи плечи привыкли кутаться в меховые накидки и боа?

Кунта — кивӗ тӗн ӗренкиллӗ купса, почтмейстер — ӗҫкӗшӗн кӑларса ҫапнӑскер, хӑй яп-яка хырӑннӑ, куҫа йӑмӑхтаракан ҫап-ҫутӑ атӑпа, хӗрлӗ куҫӗсем вара мухмӑрпа аптӑранине пытараймасӑр йӑлкӑшаҫҫӗ; лорнеткӑллӑ тата сарӑ-хӗрлӗ боа тӑхӑннӑ типшӗм хӗрарӑм, отставкӑри ҫар ҫынни, — кӗтесре сӗнксе ларакан ватӑ старик, — ҫӑмламас шурӑскер те кӑптӑрмӑшскер, ҫавӑнпах-тӑр ӑна курсан кӑштах кулас та килет.
Тут был купец старообрядческой складки, почтмейстер, выгнанный за пьянство, начисто выбритый, в нестерпимо блестящих сапогах, но еще с блеском похмельной ошеломленности в красных глазах; сухая дама с лорнеткой и рыжим боа да отставной военный, дремавший в углу старикашка, такой пушисто-белый и дряхлый, что вид его вызывал незлобную улыбку.