Шырав

Шырав ĕçĕ:

Фомана (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫынсем сӗтел патне сас-чӗвӗсӗр чӗрне вӗҫҫӗн пыра-пыра тӑнӑ, Фомана курас тесе, мӑйӗсене тӑснӑ.
К столу подходили бесшумно, на цыпочках и, подойдя, вытягивали шеи, чтоб увидать Фому.

XIII // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Фомана, борт патне сӗтӗрттерсе пырса, капитан каюти ҫумне пӑрахнӑ, унтан тарланӑ пичӗсене шӑлкаласа, костюмӗсене тӳрлеткелесе, ун патӗнчен чакса тӑнӑ.
Фому волоком оттащили к борту и, положив его к стенке капитанской каюты, отошли от него, оправляя костюмы, вытирая потные лица.

Бобров именчӗклӗн кулнӑ, анчах унӑн пӗчӗк куҫӗсем Фомана пӑта пӑри пек шӑтарнӑ.
Бобров смущенно смеялся, но его маленькие глазки сверлили Фому, как буравчики.

Ҫак пӑшӑлтату Фомана тата ытларах вӑй панӑ, вӑл вара хӑйӗн виртлешӳне, ятлаҫуне — кам куҫ тӗлне пулнӑ — ҫавӑн ҫине тӑкма пуҫланӑ.
Этот шёпот придал силы Фоме, и он с уверенностью начал швырять насмешки и ругательства в тех, кто попадался ему на глаза.

Ҫак Фомана пушшех ҫӗтӗлтерсе янӑ: вӗсене вӑл хӑйӗн сӑмахӗсемпе ниҫта тапранми касмӑкласа лартнӑ пулӗччӗ, анчах ҫавӑн пек хӑватлӑ сӑмахсем тупӑнман ун.
Это еще более раздражило Фому: он хотел бы приковать их к месту своими словами и — не находил в себе таких сильных слов.

Анчах та халь вӗсем, телейлӗ те савӑнӑҫлӑ Кононов тавра пуҫтарӑнса, тӗксӗм масса пулса, таччӑн хутшӑннӑ, шухӑшлӑ та чӗмсӗрскерсем, пӗр ҫын пек тӑрса, пӗр ҫын пек сывланӑ, вӗсен тавра темскер, курӑнманскер, анчах ҫирӗпскер, хупӑрласа тӑнӑ, ҫав япала Фомана вӗсенчен пистернӗ, ӑна вӗсен умӗнче хӑюсӑрлатнӑ.
Но теперь, собравшись вокруг Кононова, торжествующего и счастливого, они слились в плотную, темную массу и стояли и дышали, как один человек, сосредоточенно молчаливые и окруженные чем-то хотя и невидимым, но твердым, — чем-то таким, что отталкивало Фому от них и возбуждало в нем робость пред ними.

Вӑл чышкипе Фомана юнаса илнӗ.
Он погрозил Фоме кулаком.

XII // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ежов, хӑвӑрт ура ҫине ҫӗкленсе, Фомана хирӗҫ тӑнӑ, унтан ҫӳллӗ сасӑпа такмакланӑ пек калаҫма пикеннӗ:
Ежов вскочил на ноги и, встав против Фомы, стал говорить высоким голосом и точно декламируя:

— Хӑш чух эпӗ Фомана питех те шеллетӗп…
— Иногда мне очень жалко Фому…

Любовь пичӗ ҫине именӳ сӑрри уҫҫӑнах персе тухнӑ, вара вӑл, каҫару ыйтнӑ пекех: — А! Эс-им-ха ку, — тесе Фомана йышӑнса илнӗ.
На лице Любови ясно выразилось смущение, и она, как бы извиняясь, сказала Фоме: — А! Это ты…

Фомана курсан, вӑл чӗмсӗрленнӗ, ӑна питрен тӗпчевлӗн тинкерсе, тимлӗн пӑхма пуҫланӑ.
При виде Фомы он замолчал, уставившись в лицо его серьезным, испытующим взглядом.

Фомана ҫак музыка пек тикӗс ӗҫ ҫине пӑхма кӑмӑллӑ пулнӑ.
Фоме было приятно смотреть на эту стройную, как музыка, работу.

Вӗсем чул сарнӑ тӑвӑр уҫлӑх тӑрӑх хутлашнӑ, пӗр енче ҫӳллӗ ҫуртсем ларнӑ, тепӗр енче — ҫырманалла чӑнкӑ шырлан аннӑ; вӗресе тӑракан хӗвӗшӳ Фомана ҫапла туйӑннӑ: ҫак пылчӑкри, хӗсӗкри, шавлӑхри ӗҫрен ҫынсем таҫта тарасшӑн пек тӑрмашнӑ, пӑрахса тариччен — пӗтермен ӗҫӗсене пӗтерсе, чарса тӑраканнине ҫырлахтарса хӑварасшӑн пек васканӑ.
Они возились на узкой полосе земли, вымощенной камнем, с одной стороны застроенной высокими домами, а с другой — обрезанной крутым обрывом к реке; кипучая возня производила на Фому такое впечатление, как будто все они собрались бежать куда-то от этой работы в грязи, тесноте и шуме, — собрались бежать и спешат как-нибудь скорее окончить недоделанное и не отпускающее их от себя.

Ҫаксем Фомана кӗвӗҫтернӗ те, хурлантарнӑ та.
Это возбудило в Фоме зависть и грусть.

Яков Тарасович, Фомана пӳрнипе тӗке-тӗке, ҫав-ҫавах сӑмахланӑ:
А Яков Тарасович тыкал Фому пальцем в грудь и говорил:

Унӑн пӗчӗкҫӗ симӗс куҫӗсем Фомана хыпашланӑ.
Его зеленые глазки щупали Фому.

Вара хӗр, хӑй хыҫҫӑн пурҫӑн платье кӑштӑртатнине тата тӗлӗннӗ Фомана хӑварса, пӳлӗмрен чупса тухнӑ, Фома унран ашшӗ ӑҫта иккенне те ыйтса юлайман.
И девушка бросилась из комнаты, оставив за собой в воздухе шелест шелкового платья и изумленного Фому, — он не успел даже спросить ее — где отец?

Вара вӑл, пуҫне уснӑ та, Фомана: — Кайӑпӑр кунтан!.. — тенӗ.
Тогда он поник головой и сказал Фоме: — Уйдем отсюда!..

X // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Чӑнах, ку ытлашши! — ҫирӗплетнӗ самӑр йӗкӗт, паҫӑр Фомана вут патне чӗнсе лартни.
— Да, это лишнее! — подтвердил толстый парень, пригласивший Фому к костру.

X // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унпа юнашар ларакан Ежов ҫӗр ҫинче упаленнӗ, Фомана чавсисемпе тӗрткеленӗ, пуҫне сулкаласа, хӑйне хӑй темскер мӑкӑртатнӑ.
Ежов, сидя рядом с ним, возился на земле, толкал его плечом и, потряхивая головой, невнятно бормотал что-то под нос себе.

X // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика