Шырав

Топорек

Куҫса килнисен хушшинче пирӗн пӗлӗшсем те: ватӑ Вавжон Топорек хресченпе унӑн хӗрӗ Марыся та пулнӑ-мӗн.
Между поселенцами оказались и знакомые нам лица: старый крестьянин Вавжон Топорек и его дочь Марыся.

Ҫак ачалла хӑрани, Топорек ҫавна хӑй йышӑнасшӑн мар пулин те, ӑна час-часах ярса иле пуҫларӗ.
Эти ребяческие опасения, в которых Топорек не хотел признаться даже перед самим собой, не раз овладевали им.

Топорек ҫав анана таптатнӑшӑн хӑйӗн мӗнпур хуҫалӑхӗ юхӑнса кайнине туйса илчӗ: укҫа та нумай тӑккаларӗ вӑл, выльӑхсӑр та, тырӑсӑр та тӑрса юлчӗ; ҫуркунне унӑн, хӗрӗпе иккӗшӗн, е ҫӗр кӑшламалла пулать, е тӗнче тӑрӑх каймалла.
Увидел Топорек, что из-за одной потравы все его добро пошло прахом: и денег он столько потерял и скот у него пропал и весь урожай, а к весне придется ему с дочкой либо землю глодать, либо по миру идти.

Топорек ҫӗлен пек авкаланчӗ; ӗҫлекен те, лаша та кирлӗ пулчӗ ун чух: халӑх тырӑ вырма тухрӗ.
Топорек извивался, как уж; к тому времени как раз подошла жатва — значит, нужны были и руки и лошадь.

Вавжон Топорек хӑй Америкӑна тухса кайни ҫинчен, ҫак япала мӗнле пулса тухни ҫинчен шухӑшларӗ.
Вавжон Топорек размышлял о том, для чего он едет в Америку и как это случилось, что он поехал.

Старике — Вавжон Топорек тесе чӗнеҫҫӗ, унӑн хӗрӗ — Марыся ятлӑ.
Крестьянина звали Вавжон Топорек, а девушка, Марыся, была его дочерью.