Шырав

Родопея

Ҫав пӑтранчӑк вӑхӑтра Родопея хӑйӗн вырӑнӗнчен тапранмарӗ.
В момент переполоха Родопея не двигалась со своего места.

Родопея хупах хуҫи ҫывӑхне ларчӗ те стаканӗнчен албан эрехне сыпрӗ.
Родопея остановилась у столика хозяйки таверны, ей поднесли чашу албанского вина, и она стала пить из нее маленькими глотками.

Ҫавӑн хыҫҫӑн Родопея, хӑйӗн наркӑмӑш пек пурнӑҫӗнче ӑшӗ ҫуннине чӗрӗк сехетлӗхе те пулин кантарас тесе, май килнӗ чух 2–3 кун хушшинче пӗрре Лутация хупахне кӗре-кӗре тухнӑ.
С тех пор через два-три дня, когда позволяло время, Родопея забегала на четверть часика в таверну, здесь она чувствовала себя свободной и испытывала блаженство, вырвавшись хоть на несколько минут из того ада, в котором ей приходилось жить.

Родопея илемлӗ, ҫӳллӗ те яштака, таса та хитре питлӗ, вӑрӑм ҫӳҫлӗ, чӗрӗ те вичкӗн куҫлӑ хӗр.
Родопея была действительно хороша собой: высокая, стройная, беленькая, правильные черты лица, длинные белокурые волосы, голубые, живые и выразительные глаза.

— Килех, чипер Родопея! — кӑшкӑрчӗҫ ҫирӗм ҫынна яхӑн пӗр харӑс.
— Добро пожаловать, прекрасная Родопея! — громко закричали человек двадцать сразу.

Сасартӑк Катилина та, унпа пӗрле ларакансем те: — А, Родопея, Родопея! — тесе ушкӑнпах каланине илтрӗҫ.
Вдруг Катилина с его сотрапезниками услышали, как в передней комнате все хором закричали: — Родопея, Родопея!