Шырав

Коптев

— Эсӗ Еленӑна сӑнаса пурӑн, ун тавра леш цыган, Коптев, явӑҫса ҫӳрет.
— Ты гляди за Еленой, около неё цыган этот, Коптев, вьётся.

— Акӑ ӗнтӗ, акӑ, — вӗрме тытӑнчӗ Коптев.
— Вот, вот, — залаял Коптев.

Коптев ҫав самантрах ун ҫине йытӑ пек вӗрме тытӑннӑ.
Коптев немедленно лаял на него:

Алексейпе унӑн арӑмӗн хулара туссем пулман, анчах праҫник кунӗсенче унӑн якалса, чӗркеленсе пӗтнӗ кивӗ япаласем лартса тултарнӑ чӑлансем евӗрлӗ тӑвӑр пӳлӗмӗсене темшӗн шанчӑклах мар ҫынсем пухӑннӑ: унта фабрика тухтӑрӗ, ылтӑн шӑллӑ Яковлев, хаяр тата ҫынсенчен тӑрӑхласа кулма юратакан ҫын; ялан кӑшкӑрса калаҫакан Коптев техник, ӗҫке ернӗ тата картла выляма юратаканскер; Мирон учителӗ, студент, полици вӗренме чарнӑскер пулнӑ; унӑн каҫӑр сӑмсаллӑ арӑмӗ пирус туртнӑ, гитара каланӑ.
В городе у Алексея и жены его приятелей не было, но в его тесных комнатах, похожих на чуланы, набитые ошарканными, старыми вещами, собирались по праздникам люди сомнительного достоинства: золотозубый фабричный доктор Яковлев, человек насмешливый и злой; крикливый техник Коптев, пьяница и картёжник; учитель Мирона, студент, которому полиция запретила учиться; его курносая жена курила папиросы, играла на гитаре.

— Коптев саншӑн мӑшӑр мар, эсӗ унпа ытлашши ан ихӗлтет.
— Коптев тебе не пара, ты с ним не очень хихикай.

Пысӑк сӗтел хушшинче хӑнасем лараҫҫӗ: лӑпкӑ пуп Глеб, цыган пек хура та кӑтра пуҫлӑ механик Коптев, тап-таса ҫӑвӑннӑ конторщик Никонов.
За большим столом сидели гости: тихий поп Глеб, механик Коптев, чёрный и курчавый, как цыган, чисто вымытый конторщик Никонов.