Шырав

Изот

Ман умра — ҫыран хӗрринчи хӑва тӗмӗсем айӗнче — Изот ӳчӗ выртать.
Предо мною лежало тело Изота, на берегу, под кустами ивняка.

Ман умра Изот кӗлетки хускалкаласа тӑчӗ, ҫапса ватнӑ пуҫ шӑмми ҫинчи ҫӳҫӗсем, вӗсене шыв юххи туртса тӳрлетнипе чӑнк тӑнӑ пек курӑнчӗҫ.
Предо мною шевелилось тело Изота, и на разбитом черепе волоса, выпрямленные течением, как будто встали дыбом.

— Изот — лӑпкӑ пурӑнатчӗ…
— Изот — смирно жил…

Ку инкеке ҫапла ӑнлантарса пачӗҫ: Изот шыв ҫинче чух ҫывӑрса кайнӑ та, унӑн лодки саларан пӗр пилӗк ҫухрӑмра якорьсем ҫинче тӑнӑ виҫӗ баржа ҫине пырса ҫапӑннӑ пулӗ терӗҫ.
Несчастие объяснили тем, что Изот, вероятно, заснул на реке и лодку его снесло на пыжи трёх барж, стоявших на якорях, верстах в пяти ниже села.

Июль варринче Изот ҫухалчӗ.
В средине июля пропал Изот.

Астӑватӑп, Ромаҫ Иван Грозный патша мӗнле пурӑнни ҫинчен каласа панине итлесе пӗтерсен, Изот: — Кичем патша! — тесе хучӗ.
Помню, выслушав историю царствования Ивана Грозного, рассказанную Ромасём, Изот сказал: — Скушный царь!

— Ҫӑлтавӗ те пур, — килӗшетчӗ Изот.
— И — есть за что, — соглашался Изот.

Изот та ӳсӗр ҫын пекех кулатчӗ; вӑл начарланса кайрӗ, куҫӗсем тӗттӗм шӑтӑксене путса ларчӗҫ, сӑнӗ тата ытларах ҫирӗпленчӗ, хитреленчӗ те — тасарах пулса тӑчӗ.
Изот тоже улыбался, точно пьяный, он похудел, глаза его провалились в тёмные ямы, лицо стало ещё строже, красивей и — святей.

— Тӗлӗнмелле вӑл — хӗвел тени! — мӑкӑртатать Изот, телейлӗн кулса.
— Удивительно это — солнце! — бормочет Изот, счастливо улыбаясь.

Анчах пуринчен ытларах Изот ним чӗнмесӗр, темӗн ҫинчен шухӑшласа ларать, вӑхӑтран вӑхӑта ҫеҫ, ассӑн сывласа илсе: — Эппин апла-ха вӑл… — тесе хурать.
Но чаще Изот сидит молча, думая о чём-то, и лишь порою говорит, вздохнув: — Да, вот оно как…

Изот вӑл каҫхи ҫынччӗ.
Изот был ночной человек.

Мана Изот тупать, ҫӗрле вӑл татах та пысӑкрах пек, тата ытларах та килӗшӳллӗ пек курӑнать.
Меня находит Изот, ночью он кажется ещё крупнее, ещё более приятен.

Изот яланах пӗр хускалмасӑр, таҫта инҫетри сасса итленӗ пек, ӑна пӗр вӑл кӑна илтнӗ пек пулса ларать.
Изот сидит всегда неподвижно, как бы прислушиваясь к чему-то отдалённому, что слышит только он один.

Вӑл, Изот тата Панков каҫсерен пирӗн пата пыраҫҫӗ те, час-часах Хохол ҫутҫанталӑк мӗнле тытӑнса тӑни ҫинчен, ют государствӑсен пурӑнӑҫӗ ҫинчен, халӑхсем хушшинчи революцилле хумханусем ҫинчен каланисене итлесе ҫурҫӗрчченех лараҫҫӗ.
Он, Изот и Панков приходят к нам вечерами и нередко сидят до полуночи, слушая рассказы Хохла о строении мира, о жизни иностранных государств, о революционных судорогах народов.

Изот Кукушина питӗ мухтатчӗ:
Изот очень хвалил Кукушкина:

Изот мана ҫӗклерӗ, вара ку ӑна тата ытларах ман майлӑ ҫавӑрчӗ пулас.
Изот поднял меня, и это, кажется, ещё более расположило его в мою пользу.

— Каҫ-каҫ, эрнере виҫӗ хут, Изот пыратчӗ.
Вечерами, трижды в неделю, приходил Изот.

— Эсӗ каллех крепостной право тума прошени ҫырса пар эппин, — ответ пачӗ ӑна Изот.
— А ты подай прошение, чтобы крепостное право опять завели, — ответил ему Изот.