Шырав

Ивук

Ивук ҫӑм шлепкине сак ҫине пӑрахрӗ.
Ивук хватил войлочной шляпой об лавку.

Те хӑйӑ тӗтӗмӗ кӗнипе Ивук куҫне мӑч-мӑч-мӑч хупса илчӗ, каялла ҫаврӑнса пӑхмасӑрах вӑрӑм сак ҫине ларчӗ.
То ли от дыма лучины, то ли от недосыпу глаза Ивука сильно щипало, и он, прикрыв их, на ощупь опустился на длинную лавку.

— Эсӗ мӗн елпӗрсе тӑратӑн? — тесе сасартӑк тилӗрсе кайрӗ Ивук.
— Чего скалишься? — снова разозлился Ивук.

Кӑшт итлекелесе тӑрсан Ивук та унталлах танккарӗ.
Постояв немного и послушав поле, за ним двинулся и Ивук.

— Мӗнле эс пит нумай калаҫакан пулнӑ? — терӗ Ивук вӗчӗрхенсе.
— Болтаешь много, Шахрун! — вдруг зло бросил Ивук.

— Ҫакӑнпа та хӑрасан, — тесе шурӑ туйине ҫӗклесе кӑтартрӗ Ивук.
— А чего мне с ним бояться? — Ивук потряс белеющим в темноте посохом.

— Эпӗ курмарӑм-ҫке сана? — текелесе юри вӑхӑт ирттерсе тӑчӗ Ивук.
— Что-то я тебя не приметил? — Ивук нарочно делал вид, будто не верит Шахруну,

Ивук айккинелле пӑрӑнса вӑрттӑн сурса пӑрахрӗ, тутине сӑхман ҫаннипе шӑлчӗ.
Украдкой сплевывая и утирая рукавом лицо, проговорил Ивук.

Ивук ҫӗр ҫумне пӗшкӗнсе пӑхрӗ, итлекелесе тӑчӗ, анчах нимӗн те курмарӗ те, илтмерӗ те.
Ивук приклонился к земле, послушал, но ничего не увидел и не услышал, продолжил путь.

Ивук пӗшкӗнсе ура тӑлине тытса пӑхать.
Ивук, согнувшись, ощупал правую онучу: все на месте.

Ӑна ҫакӑнта кам та пулин килсе тытас пулсан Ивук, паллах, ухмаха перет.
Ивук давно решил: встретится ему по дороге кто-нибудь, он прикинется дурачком.

Ивук хырӑмпа шусах тиеке ҫитрӗ-ҫке, мӗншӗн вӑл малалла та ан ӳстӗр?
Выполз же Ивук на животе своем в дьяки, отчего ж ему и выше не идти?

Ну, ун вырӑнне, инҫе ҫӗр-шывран чӗрӗ пуҫҫӑнах таврӑнсан, Ивук кулаваран та, унӑн сивӗ сӑнлӑ хитре арӑмӗнчен те хӑрасах тӑмӗ.
Ну уж если вернется Ивук с чужбины живым-невредимым, то не побоится волостного головы и его вечно хмурой, чем-то недовольной супружницы.

Шупашкарӗ нимех те марччӗ-ха вӑл, унта Ивук темиҫе те пулса курнӑ.
Чебоксары — еще куда ни шло: Ивук бывал там не только наездами,

Ҫул хыттине Ивук тикӗссинчен кӑна сисет.
Ивук не видит во тьме дорогу, лишь ногами ощущает ее гладкость.

Тата Ивук.
да Ивук,

Ытти ҫынсем мӗнле-тӗр те, Ивук хӑйне сунарҫӑсем хупӑрласа илнӗ кашкӑр пек туя пуҫларӗ.
Впрочем, кто бы там ни был, Ивук чувствует себя зверем, обложенным со всех сторон охотниками.