Шырав

Шырав ĕçĕ:

авалхи сăмах пирĕн базăра пур.

авалхи (тĕпĕ: авалхи) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Чӑнах та, ҫакнашкал хӑрушӑ та хирӗҫле ҫӗр айӗнчи, авалхи ҫӗр хӑвӑлӗнчи тӗттӗмре, ХХ-мӗш ӗмӗрти вӑрҫӑ техникипе усӑ курса ҫапӑҫнине темӗнле тӑвӑллӑ фантази те шухӑшласа кӑларас ҫук.
Да, самая исступленная фантазия не породила бы ничего более жестокого и противоречивого, чем эта битва под землей, в допотопной пещерной тьме, с применением новейшей военной техники XX века.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Никифор Семеновичпа Иван Захарович диван ҫинче васкамасӑр калаҫса ларнӑ вӑхӑтра, Володя пӗр кӗтесре хӑйӗн авалхи тусӗпе сӑмахларӗ:
Присев на диван, неспешно беседовал с Никифором Семеновичем, Володя в уголке тихонько разговаривал со своим старым приятелем:

Пӗрремӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Володя, хурлӑхлӑ минутсенче пӗрре ҫеҫ мар пулӑшу панӑ авалхи тусне — Кирилюка аса илчӗ те ун патне кайрӗ.
Вспомнив своего старого приятеля Кирилюка, к которому уже не раз прибегал в тяжелые минуты, Володя отправился к нему.

— Э, эс пирӗн ӗҫре авалхи спец, курӑнать!
— Э, да ты, видать, в нашем деле старый спец!

Вуннӑмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Ашшӗ патне авалхи юлташсем — моряксем килнӗ, пӗрле зала хупӑнса ларса темӗнле хутсемпе кӑштӑртаттарнӑ, нумай туртнӑ.
Приходили к отцу его старые товарищи — моряки, закрывались с ним в зале, шуршали какими-то бумагами, много курили.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Сывлӑша парӑнтаракан мӑнкӑмӑллӑ ачасем, авалхи ту тӳпинчен, кӗвӗҫекен, ӗмӗтлӗ кӳҫӗсемпе модельсем вӗҫнине пӑхса тӑраҫҫӗ.
За которыми ревнивыми и мечтательными глазами следили стоявшие на вершине древней горы мальчики, гордые покорители воздуха.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Ҫаксене Володя ҫӗр хут курнӑ пулин те, халӗ авалхи тӑвӑн чи тӳпинче, сывлӑша вӗҫсе хӑпарас пек, ҫил ҫинче чӗтресе тӑракан ҫӗнӗ моделе алӑра тытса тӑнӑ чух, хаваслӑхпа ирӗклӗх туйӑмӗ ӑна Митридат тӑвӗ ҫинче яланах кӗтсе тӑнӑ пек, каллех унӑн чунне хавхалантарчӗ.
Все это было знакомо и уже сто раз рассмотрено во всех подробностях, и все-таки, стоя сейчас на самой вершине древней горы, держа в руке легкую новенькую модель, вздрагивающую от ветра, словно порывающуюся в воздух, Володя опять испытал знакомое чувство восхищения и свободы, которое всегда словно поджидало его тут, на горе Митридат.

Ҫийӗнче унӑн — кӗсйинчен кӑранташ курӑнса тӑракан сӑрӑ толстовка, уринче «скороход» сандали пулсан та, вӑл Пантикапей урамӗсенче ҫухалса каяс ҫуккине ӗненетӗн, мӗн те пулин пулсан, вӑл авалхи ҫынсемпе те калаҫса татӑлатчӗ пулӗ, Савмак е Спартак ӑна хӑйсен пӗлӗшне йышӑннӑ пек йышӑнатчӗҫ пулӗ.
На нем самом — серая толстовка с выглядывающим из кармана карандашом, хотя на ногах и были сандалии «скороход», он был уверен, что не потеряется на улицах Пантикапея — он сможет договориться с древними людьми, его Савмак или Спартак примут как своего человека.

Улттӑмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Ефим Леонтьевич авалхи Пантикапей чулӗсене чӗтретекен вӑрҫӑсем ҫинчен, хаяр Митридат патша ҫинчен каласа парать; ту ун ятне йышӑнса юлнӑ иккен, халӗ унта музей ларать.
А Ефим Леонтьевич рассказывал о древних войнах, от которых дрожали камни Пантикапея, о жестоком царе Митридате, имя которого приняла гора, где теперь стоял музей.

Анчах ун чухне те, авалхи вӑхӑтра, чул кӑларакан вырӑнта, шурӑ рак хуран чулӗ чавса кӑларнӑ, ҫав чултан хуласем, ҫуртсем, чиркӳсем тунӑ.
Но и тогда, в те далекие времена, в каменоломнях добывался светлый ракушечник, и из него строили города, дома и храмы.

Вӗсен хулинчи музей архитектурине авалхи грексен Тезея чиркӗвӗ евӗрлӗ тунӑ иккен, унӑн ӑшӗнче вӑхӑт хӑйраса ҫӳхетнӗ вилӗ тӗми ҫинчи, ученӑйсене паха, пӗтӗм тӗнчене паллӑ чул плитасене упраҫҫӗ.
А оказалось, что музей в их городе по архитектуре своей скопирован со старинного греческого храма Тезея и внутри него хранятся источенные временем каменные плиты, надгробия, драгоценные для ученых, знаменитые на весь мир.

Сӑмах май, авалхи вырӑс ҫырулӑхӗсенче Керче пур ҫӗрте те Корчев тенӗ, урӑхла каласан, «тимӗрҫсен хули», Кузнецк теме юрать.
Кстати, в древнерусских писаниях Керчь везде называется «Корчев», то есть город кузнецов — так сказать, Кузнецк.

Кунта тавроскиф, каярах вӗсен йӑхӗсем — авалхи вырӑс тимӗрҫисем, корчисем е керчисем хӑйсен ӑсталӑхӗпе чапа тухнӑ.
И славились тут своим искусством тавроскифские, а позже их потомки — древнерусские кузнецы — керчи, или корчии.

Авалхи вырӑс чӗлхинче «корчий» е «керчий» сӑмах пулнӑ.
На древнерусском языке было слово «корчий», или «керчий».

— Эпир авалхи самана ҫинчен вӗреннӗ.
— Мы проходили древние времена.

— Пӑхатӑп та — ӗлӗкхи тӗттӗмлӗхшӗн намӑс; ҫапах та авалхи йӑнӑша аса илсен — ҫӗннине сахалтарах тӑватӑн.
Поглядишь — совестно станет за прошлую несознательность, зато старое припомнишь — новых глупостей поменьше натворишь.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Ку пӑрахӑҫа тухнӑ авалхи шурф пулнӑ.
Это был один из давно заброшенных шурфов.

— Авалхи пулма сӑмсу ҫитӗнсе ҫитеймен-ха».
— Еще носом не дорос до старинного.

«Эпир Гриценко Ваньӑпа авалхи юлташсем», теме юратнӑ Володя.
— Мы с Гриценко Ваней старинные товарищи, — любил говорить Володя.

Ачасем хӑйсене авалхи туссемех тесе шутланӑ.
Мальчики считали себя давнишними приятелями.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика