Шырав

Шырав ĕçĕ:

янӑ сăмах пирĕн базăра пур.

янӑ (тĕпĕ: янӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ман пата ватӑ йытӑ пычӗ (ӑна вӗри шывпа пӗҫертсе янӑ пулас, унӑн ҫурӑмӗ ҫинчи тирӗ кукшаланса юлнӑ), вӑл, ман урана шӑршласа, хуллен, выҫҫӑн уласа илчӗ; эпӗ ӑна ирӗксӗрех хӗрхентӗм.
Подошла ко мне старая собака, с плешью на спине, видимо, ошпаренная кипятком, понюхала ногу мою и тихонько, голодно провыла, наполнив сердце мое ненужной жалостью к ней.

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Ӑна якӑр янӑ кимӗ ҫинчен йывӑр путаркӑҫлӑ вӑлтапа тытаҫҫӗ.
Ее ловят, стоя на якоре, крючком с тяжелым грузилом.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Вӗсем ун умӗнче хапхине уҫнӑ та ӑна хуларан кӑларса янӑ, вара вӑл хӑй ывӑлӗ пирки юхтарнӑ юнпа шӑвӑннӑ тӑван ҫӗр тӑрӑх утса кайнине стена ҫинчен вӑрахчен пӑхса тӑнӑ: вӑл ҫав ҫӗр ҫинчен урине аран-аран илсе, ерипен утса пынӑ, хулана сыхласа вилнисем умӗнчен пуҫ тайса иртнӗ, хуҫӑк хӗҫпӑшалсене, тӗренсе, урипе тапса хӑварнӑ — пӗр пӗрин ҫине тапӑнма кирлӗ хӗҫпӑшала аннесем кураймаҫҫӗ, вӗсем пурнӑҫа сыхлама кирлине кӑна сума сӑваҫҫӗ.
Они открыли ворота пред нею, выпустили ее из города и долго смотрели со стены, как она шла по родной земле, густо насыщенной кровью, пролитой ее сыном: шла она медленно, с великим трудом отрывая ноги от этой земли, кланяясь трупам защитников города, брезгливо отталкивая ногою поломанное оружие, — матери ненавидят оружие нападения, признавая только то, которым защищается жизнь.

Хулана шыв паракан пур ҫырмасене те тӑшман вилӳтсем пӑрахса тултарнӑ, виноград сачӗсене ҫунтарса янӑ, хирсене таптаса пӗтернӗ, садсене касса тӑкнӑ — хула, йӗри-тавралӑх ҫаралса юлнипе, пур енчен те уҫҫӑнах курӑннӑ, тӑшман тупписемпе йывӑр пӑшалӗсем ун ҫине кашни кунах, чугунпа тӑхлан сапнӑ.
Все ручьи, питавшие город водою, враги забросали трупами, они выжгли виноградники вокруг стен, вытоптали поля, вырубили сады — город был открыт со всех сторон, и почти каждый день пушки и мушкеты врагов осыпали его чугуном и свинцом.

Вӑл ҫынсене полицине тытса ӑсатма юрататчӗ, ҫавӑнпа халӗ ун пирки «ӑна ҫӗр хурчӗсем тахҫанах, тен, шӑммине ҫитиех кӑшласа янӑ пуль», тесе шухӑшлама аванччӗ.
Любил он отправлять людей в полицию, и хорошо думать, что теперь его, наверное, уже давно, до костей обглодали червяки могилы.

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Тӗрӗк карапӗ, сулахай аяккинелле тайӑлса, Сухуми патнелле ҫывхарать, парӑсӗсене ҫил карӑнтарса, хӑпартса янӑ.
Турецкая фелюга, накренясь на левый борт, скользит к Сухуму, надув паруса.

Кусем — харпӑр хӑй хуйхипе асапланакан кичем ҫынсем; хуйхӑ вӗсене, хӑйсен хӗсӗр те ырхан тӑван ҫӗрӗнчен уйӑрса, кӗркуннехи сарӑхнӑ ҫулҫӑсене ҫил вӗҫтернӗ пек, ҫакӑнта илсе ҫитернӗ, кунта вӗсене ют ҫутҫанталӑкӑн чаплӑ илемӗ тӗлӗнтерсе янӑ, куҫӗсене шартарнӑ; йывӑр ӗҫ вара ку ҫынсене пӗтӗмпех ҫапса хуҫнӑ.
Это — скучные люди, раздавленные своим горем, оно сорвало их с родной, усталой, неродимой земли и, как ветер сухие листья осени, занесло сюда, где роскошь незнакомой природы — изумив — ослепила, а тяжкие условия труда окончательно пришибли этих людей.

Тачӑ ушкӑнпа хӑвӑрттӑн утса пынӑ, сӑмахсене нумайӑшӗ пӗр харӑс кала-кала янӑ; сасӑсем, ним йӗркесӗр пӗрлешӗнсе, тӗттӗмри салхуллӑ шав пулса кайнӑ.
Шли быстро, плотной кучей, говорили многие сразу, голоса хаотично сливались в угрюмый, тёмный гул.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Таҫта пӑшал пени пушӑ урамалла яилатса янӑ.
В пустой улице гулко отдалось эхо выстрелов.

— Драгунсем! — тесе кӑшкӑрса янӑ пӗри урмӑш сасӑпа.
— Драгуны! — крикнул хриплый голос.

Ҫынӗ каллех кайса ӳкнӗ, салтак кулса янӑ.
Человек снова упал, солдат засмеялся.

Пӑшалсемпе татах тепре… тепре кӗрӗслеттерсе янӑ.
Раздался ещё залп, другой…

Горн каллех сӑмса витӗр кӑшкӑрнӑ пек кӑшкӑрса янӑ.
И снова гнусаво запел рожок.

Ҫӗнтерекенӗ вӗсем хыҫҫӑн хӗҫӗпе юнанӑ, унтан хӗҫӗпе сасартӑк ҫӗрелле сулса янӑ та хӑй урисем патӗнче юн юхтарса упаленекен ачана тата тепӗр хут тирнӗ.
Победитель грозил саблей вслед им, а потом вдруг опустил её и ещё раз воткнул в тело подростка, ползавшего у его ног, теряя кровь.

Офицер ун умне пырса тӑнӑ, куҫхаршисене темле пит шухӑшлӑ ҫын пек хӗссе лартнӑ, аллине тӑсса янӑ.
Офицер встал перед ним, озабоченно насупил брови, вытянул руку.

Ӗлкен кӑна ҫӳҫлӗ яштака вӑрӑм хӗрарӑм хуллен ахлатса янӑ та ҫав ача патне ерипен кӑна пырса ӳкнӗ.
Высокая, стройная женщина с пышными волосами тихо ахнула и мягко упала около него.

Штыксем хыттӑн, кӑр-кар чӗтренсе илнӗ, салтаксем пӑшалӗсене хӑранӑ евӗр кӗрӗслеттерсе янӑ; пульӑсем шӑхӑрса пырса ҫапӑннипе тата вилнисемпе аманнисем ҫӗрелле пере-пере аннипе, ҫынсем каялла сулӑнса кайнӑ.
Штыки сильно и неровно дрогнули, испуганно сорвался залп, люди покачнулись назад, отброшенные звуком, ударами пуль, падениями мёртвых и раненых.

Тахӑшӗ пӗри сехӗрленсе те йӗрӗнсе хыттӑн ҫухӑрса янӑ: — Мӗн тӑватӑр эсир капла? Ҫын вӗлерекенсем! — тенӗ.
Чей-то голос громко, с ужасом и отвращением крикнул: — Что вы делаете? Убийцы!

Хура тӑхӑннӑ темиҫе ҫын часрах ҫӗр ҫине тӑсӑла-тӑсӑла выртнӑ; хӑшӗсем пичӗсене аллисемпе хупласа татнӑ, мӑн сухаллӑ пӗр ҫынӗ тата ҫавӑнтах пальтоне йӳле янӑ та, салтаксем ҫинелле кӑвак куҫӗсемпе пӑхса, пуринчен малта тӑнӑ.
Несколько тёмных фигур бросились на землю и прижались к ней, иные закрывали руками лица, а седобородый человек, распахнув на груди пальто, выдвинулся вперёд всех, глядя на солдат голубыми глазами и говоря им что-то.

Халӑх горнист еннелле пӑхнӑ — питҫӑмартисене лешӗ темле ытлах та тӗлӗнмелле хӑпартса янӑ, куҫне-пуҫне чарса пӑрахнӑ, ун аллинчи горн чӗтрене-чӗтрене ытла нумайччен кӑшкӑрнӑ.
Публика смотрела на горниста он так странно надул щёки и выкатил глаза, что казалось — лицо его сейчас лопнет, рожок дрожал в его руке и пел слишком долго.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика