Шырав

Ильсеяр

Ильсеяр хӑвӑрт ишме пултараймарӗ.
Ильсеяр не могла плыть быстро.

— Ильсеяр?
— Ильсеяр?

Хум айӗнчен малтан старик чӑмса тухрӗ, ун хыҫҫӑн Ильсеяр шыв ҫинче курӑнса кайрӗ.
Из-под волны первым вынырнул старик, за ним выплыла Ильсеяр.

— Капла ӗҫ тухмасть, хӗрӗм, сик шыва! — терӗ вӑл, хӑй Ильсеяр хӑрушшӑн ҫӗкленсе килекен ҫӳлӗ хума хирӗҫ сикиччен кӗтрӗ, ун хыҫҫӑн тин сикрӗ.
— Ничего не выйдет, внучка, прыгай в воду! — сказал он и, подождав, пока Ильсеяр прыгнула навстречу вздыбившейся волне, бросился за ней.

Вӑл Ильсеяр ура туни патне ҫитрӗ, унтан ларкӑч таран ҫӗкленчӗ.
Она добралась до голени Ильсеяр, потом поднялась до скамеек.

Анчах, те Ильсеяр сасси Уметбаев патне ҫитмерӗ, те унӑн сасӑ пама юрамарӗ, — ҫыран хӗрри вӗсене хуравламарӗ.
Однако или крик Ильсеяр не дошел до Уметбаева, или ему нельзя было подавать голос, берег ответил им молчанием.

Аслашшӗ хушнипе Ильсеяр ӑна темиҫе хутчен те кӑшкӑрчӗ.
Ильсеяр по совету дедушки несколько раз окликнула его.

Ильсеяр ҫаврӑнса пӑхрӗ, юханшыв варринче пӑрахут пӗр хускалмасӑр, темле пысӑк утрав евӗрлӗ, кӑнтаммӑн ҫӗкленсе ларать.
Оглянувшись, Ильсеяр увидела, что пароход, словно большой остров, взгромоздился на середине реки.

Шыв пачах сӑрхӑнми пулчӗ темелле, анчах Ильсеяр карт сиксе ӳкнипе тайӑлса кайнӑ кимме умлӑн-хыҫлӑн икӗ хум пырса ҫапӑнчӗҫ те, кимме ҫурри таран шыв тулчӗ.
Вода почти перестала просачиваться, но лодку, накренившуюся от порывистого движения Ильсеяр, одна за другой захлестнули две волны и до половины наполнили водой.

Ильсеяр, пӗтӗм пӗвӗпе хӑвӑрт малалла талпӑнса ҫара ура тупанӗпе шӑтӑка вӑр-вар хупласа хучӗ.
Ильсеяр стремительно протянула ногу и прижала босую пятку к пробоине.

Ҫак икӗ сӑмахран Бикмуш мучи Ильсеяр халӗ мӗн ҫинчен шухӑшланине, ӑна мӗнле туйӑм хумхантарнине пӗтӗмпех ӑнланса илчӗ.
По этому возгласу дед Бикмуш понял, что? переживает, какими чувствами полна сейчас Ильсеяр.

Ильсеяр кулса илчӗ.
Ильсеяр улыбнулась.

Ильсеяр ҫаврӑнса пӑхрӗ те: — Килет! — терӗ ун хыҫҫӑн.
Ильсеяр обернулась и повторила за ним: — Идет! —

Аслашшӗ сассинче Ильсеяр, хӑйӗн чӗринчи пекех, савӑнӑҫлӑ хумхану, мӑнкӑмӑлӑх пуррине туйса илчӗ.
В голосе деда Ильсеяр услышала такое же радостное, гордое волнение, какое чувствовала в эту минуту сама.

Ильсеяр кимме ҫийӗнчех шурӑ бакен енне пӑрчӗ.
Ильсеяр тотчас повернула лодку — и к белому бакену.

Вӑйлӑ ҫил тепре килсе ҫапрӗ те, Ильсеяр кӑшкӑрса ячӗ:
Когда снова налетел ветер, Ильсеяр уже крикнула:

Анчах старик пурпӗр хӑвӑртрах ишес ҫук, ҫавӑнпа та Ильсеяр, аслашшӗне кӑлӑхах ҫилентересрен шикленсе, пӗр чӗнмесӗр ларса пычӗ.
Но старик все равно не мог грести быстрее, и Ильсеяр молчала, боясь напрасно рассердить его.

Ильсеяр аслашшӗ халтан кайнӑ пирки ӗхлетнине ӑнланать.
Ильсеяр понимала, что дед кряхтит от крайней усталости.

— Тӳрӗ, тӳрӗ, асатте, — лӑплантарчӗ ӑна Ильсеяр.
— Правильно, правильно, дедушка, — успокоила его Ильсеяр.