Шырав

Синицкий

Синицкий хӗпӗртесе ӳкрӗ:
Синицкий обрадовался:

Ан савӑн-ха! — терӗ хӑйне хӑй Синицкий.
Не фанфаронить! — одернул себя Синицкий.

Вӑл, Синицкий, шыв айӗнчи ҫуртра та аптраса ӳкмерӗ пулсан, кунта вара, паллах…
И, конечно, если он, Синицкий, не растерялся в подводном доме, то здесь…

Пӗтӗмпех урӑхла пулса тухрӗ хайхи: ӑна вилӗмрен Синицкий мар, шыв айӗнчи тыткӑнтан студента Васильев хӑй хӑтарчӗ.
Все получилось наоборот: не он, Синицкий, спас ему жизнь, а Васильев освободил студента из подводного плена.

Синицкий инженер ҫине ашшӑн пӑхса илчӗ.
Влюбленными глазами Синицкий смотрел на инженера.

Вӑл Васильева тав тума хӑтланса пӑхрӗ, анчах инженер ачашшӑн кулса илчӗ те: — Шыв айӗнчи ҫуртра Синицкий те унта мӗн пулнине пӗлесшӗн кӑна юлмарӗ вӗт, — терӗ.
Он попытался выразить свою благодарность Васильеву, но инженер ласково усмехнулся и сказал: — Синицкий остался в подводном доме тоже не ради любопытства…

Утрав ҫине тухни ӗнтӗ иккӗмӗш кун иртрӗ, ҫак икӗ куна ҫимесӗр ирттернине шутламасан, Синицкий хӑйне ӗнтӗ чиперех туйма пуҫларӗ.
К вечеру второго дня своего пребывания на острове Синицкий чувствовал себя уже достаточно хорошо, если не считать неприятного ощущения в желудке: два дня он ничего не ел.

Питӗ хӑратса пӑрахрӑр эсир мана, Синицкий! — ҫӑмӑллӑн сывласа ячӗ инженер.
Как вы напугали меня, Синицкий! — вздохнул облегченно инженер.

«Эппин, чӗрӗ!» — хӗпӗртесе ӳкрӗ Синицкий, анчах та иккӗленмелли ан пултӑр тесе ҫапла ыйтрӗ:
«Ну, значит, жив!» обрадовался Синицкий, но все-таки для большей уверенности спросил:

… Хӑйпе мӗн пулса иртнине Синицкий вӑрахчен ӑнланаймарӗ.
…Долго не мог понять Синицкий, что с ним произошло.

Синицкий ҫаплах тӑна кӗреймест-ха.
Синицкий все еще не приходил в сознание.

Вӑл та, Синицкий те каллех ҫутӑ та кӑн-кӑвак тӳпене, вышкӑсемпе виноград пахчисене курӗҫ акӑ…
Он и Синицкий опять увидят яркое, голубое небо, вышки и виноградники…

Ку Синицкий вӗт!
Ведь это Синицкий!