Шырав

Шырав ĕçĕ:

ярса (тĕпĕ: яр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Ылханлӑ йытӑ! — шӑлне шатӑртаттарса илчӗ Обломов, вара картузне ярса илсе, килхушши алӑкӗ патне ыткӑнчӗ: алӑк уҫрӗ те Ольгӑна крыльца патне ыталанӑ пекех ҫавӑтса ҫитерчӗ.
— Проклятая собака! — проскрежетал зубами Обломов, схватил фуражку и бросился к калитке, отворил ее и почти в объятиях донес Ольгу до крыльца.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Укҫине ялтан ярса парсан та, раштав тӗлне ҫеҫ, тен, тата каярахпа, тырӑ сутнӑ хыҫҫӑн ҫеҫ ярса парӗҫ, тыррине мӗн чухлӗ сутасси, тырри мӗн чухлӗ пурри, усламӗ мӗн чухлӗ тухасси — йӑлтах ҫыру илсен паллӑ пулмалла, анчах ҫыру килмест.
Если деньги и пришлют, так к Рождеству, а может быть, и позже, когда продадут хлеб, а когда продадут, сколько его там и как велика сумма выручена будет — все это должно объяснить письмо, а письма нет.

— Ирӗк парӑрччӗ, Илья Ильич, эпӗ Аниҫйӑна чӗнсе кӗрем… — терӗ те Захар, алӑк патнелле ярса пусрӗ.
— Позвольте, Илья Ильич, я лучше Анисью позову… — отвечал Захар и шагнул было к двери.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов медалӗн тепӗр енне курма пуҫларӗ, ҫавӑнпа асапланса темиҫе хутчен пӗр айӑк ҫинчен теприн ҫине, ҫурӑм ҫине ҫаврӑнкаласа выртрӗ, сасартӑк сиксе тӑрса, пӳлӗм тӑрӑх виҫӗ утӑм ярса пусрӗ те каллех выртрӗ.
Обломов стал видеть другую сторону медали и мучительно переворачивался с боку на бок, ложился на спину, вдруг вскакивал, делал три шага по комнате и опять ложился.

— Ӑҫта? — сасартӑк тӗлӗннипе ыйтрӗ те Ольга, ун хыҫне пырса шлепкерен ярса тытрӗ.
— Куда? — вдруг с изумлением спросила Ольга, очутясь подле него и хватая за шляпу.

Агафья Матвеевна хӑй те кухньӑра питӗ вӑрт-варт ӗҫлет, Акулина чӑртмаххӑн ҫаврӑнкаланине вӑл кӑйкӑр кайӑкӑнни пек ҫивӗч куҫӗпе тӳрех асӑрхать; кӑмакаран апат кӑларма, ӑшӑтмашкӑн лартма, тӑварлама кӑшкӑрса хушать; пасарта вӑл пӗрре пӑхсах е кӑшт пӳрнепе тӗртсе пӑхсах чӑх миҫе уйӑхрине, пулӑ мӗнлине, петрушкӑпа салат ҫулҫисене йӑран ҫинчен хӑҫан татнине пӗр йӑнӑшсӑрах пӗлет; — ҫавна кура вара Анисья та Агафья Матвеевнӑна хисеплеме пуҫларӗ, вӑл ӑна пӗрремӗш хут курсанах унран тӗлӗнчӗ те, кӑштах шикленчӗ те, хӑй пирки вара ҫапла шутларӗ: текех эпӗ Обломов кухнинче ӗҫлеме пултараяс ҫук ӗнтӗ, халиччен эпӗ васкаса чупкалани Захар ӳкернӗ турилккене е стакана ярса илме ҫеҫ кирлӗччӗ; Захар мана пултаруллӑ та тавҫӑруллӑ пулнӑшӑн хытӑ кӗвӗҫетчӗ те хӑйӗн тӳрккес мӑнкӑмӑллӑхӗпе тарӑхтаратчӗ.
И Анисья, в свою очередь, поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только на то, чтоб подхватить на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием мужа.

— Кӑнтӑрлахи кӗлӗ хыҫҫӑн питӗ вӑйлӑ шав пулса иртрӗ кунта, — каланӑ маях ахӑра-ахӑра ярса, тӑсрӗ малалла Никита Назарыч.
— После обедни скандал здесь произошел, — продолжал Никита Назарыч, прерывая свою речь залпами хохота.

XII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Эпӗ лашана каялла хӑвӑрттӑн ҫавӑртӑм та, нимӗн курман, ним ҫинчен шутламан тата нимрен хӑраман ухмахла хаярлӑх ярса илнипе карт туртӑнса, нухайкка аврине хыттӑн ҫатӑрласа тытрӑм.
Я быстро повернул назад лошадь и судорожно сжал рукоятку нагайки, охваченный той безумной яростью, которая ничего не видит, ни о чем не думает и ничего не боится.

Вӑл ман алӑсене ярса тытрӗ те вӗсене пӗрин хыҫҫӑн теприне черетпе чуптума пикенчӗ.
Она схватила мои руки и стала их целовать поочередно.

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Эпӗ вулама та пултараймастӑп, ӑҫта ярса пусмаллине те пӗлместӗп…
Я и читать не умею, и куда ступить не знаю…

«Ялтан хӑҫан ярса парӗҫ, тата мӗн чухлӗ ярса парӗҫ-ши?»
— Когда пришлют из деревни и сколько?»

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

«Ҫу пуҫламӑшӗнчех мана пин те икҫӗр тенкӗ ярса панӑччӗ, халӗ мӗн пурӗ те виҫҫӗр пилӗк тенкӗ кӑна юлнӑ!»
— В начале лета из деревни прислали тысячу двести рублей, а теперь всего триста!»

Татӑклӑн та хӑюллӑн ярса пусас пулать.
Шаг предстоял решительный, смелый.

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫав авӑр урлӑ ярса пусма тӑрсан, унӑн сывлӑшӗ пӳлӗнчӗ.
У него захватывало дух перешагнуть через нее.

Вӑл Ольга аллине савӑнӑҫлӑн ярса тытрӗ.
Он радостно схватил ее руку.

— Ҫук, ҫук, темскер пур, кала! — ҫине тӑчӗ Ольга, сюртукӑн икӗ хӗрринчен те ҫирӗппӗн ярса тытса; ӑна вӑл питӗ ҫывӑхран тытрӗ, Обломов Ольгӑна чуптӑвасран пуҫне е сылтӑмалла, е сулахаялла пӑркалама ҫеҫ пултарчӗ.
— Нет, нет, что-то есть, говори! — приставала она, крепко держа за оба борта сюртука, и держала так близко, что ему надо было ворочать лицо то вправо, то влево, чтоб не поцеловать ее.

Эпӗ леш, шывлак куҫлӑ, хӗрлӗ сӑмсаллӑ киревсӗр ватӑ селадон, пӗр хӗрарӑмӑн розанне вӑрласа, петлица ҫине чиксе ярса, юлташне хӑйӗн ҫӗнтерӗвӗ ҫинчен хӑлхаран пӑшӑлтатнӑ пек туни ҫеҫ ҫитмест…
Недостает только, чтоб я, как этот скверный старый селадон, с маслеными глазами и красным носом, воткнул украденный у женщины розан в петлицу и шептал на ухо приятелю о своей победе, чтоб… чтоб…

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломовӑн кӑмӑлӗ пӑсӑлчӗ; вӑл вӗсенчен юлчӗ те, ыраш пусси витӗр киле тарма тесе, урине карта урлӑ ярса пуснӑччӗ, Ольга куҫӗпе паллӑ туса чарчӗ.
Обломов был не в своей тарелке; он отстал от общества и занес было ногу через плетень, чтоб ускользнуть через рожь домой, Ольга взглядом воротила его.

Обломов та, ҫавӑн ҫинчен систерсен, именнипе, чей ӗҫӗ чухне сасартӑк пӗр купа сухари ярса тытать, вара кам та пулсан кулса яратех.
И Обломов при намеке на это вдруг схватит в смущении за чаем такую кучу сухарей, что кто-нибудь непременно засмеется.

«Эпӗ ӑна доверенность ярса памалла, ӑна ӗнентерме палатӑна кай» — авӑ мӗнле тӑвасшӑн!
«Пришли я ему доверенность, в палату ступай засвидетельствовать» — вона чего захотел!

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика