Шырав

Козуба

Козуба крякнул:

Эсӗ вара, Козуба, резолюци хатӗрлесе хур.
Ты только резолюцией озаботься, Козуба.

— Пӗтӗмӗ пӗтӗмпех мар пулӗ те, ҫавӑн евӗрлӗрех, — Козуба тулли кӑмӑлпа кулса илчӗ.
— От всей не от всей, а вроде, — Козуба усмехнулся довольной усмешкой.

Козуба аллине ҫӗклерӗ.
Козуба поднял руку.

— Пурте-и? — йӗрӗнсе кулчӗ Козуба.
— Все? — усмехнулся пренебрежительно Козуба.

— Тӗрӗс калатӑн! — шантарса каларӗ Козуба.
— Именно? — поддержал Козуба.

Козуба салхуланчӗ.
Козуба нахмурился.

Ӗҫӗ пысӑк, — шухӑша кайса каларӗ Козуба, пуринчен ытла ватӑ юлташсемпе калаҫса пӑхма май килмерӗ: хамӑр пуҫӑмӑрпа сӳтсе явар, ачасем.
— Дело-то большое, — раздумчиво сказал Козуба: — Главное, ни с кем из старших договориться не пришлось; своим умом будем решать, ребятки.

Козуба, шухӑша кайса, пуҫне сулчӗ.
Козуба качнул головой озабоченно:

Ирина ҫук-и? — ыйтса пӗлчӗ Козуба, ҫитсе чарӑнсанах.
Ирины нет? — осведомился, подойдя, Козуба.

— Ут! — хыттӑн кӑшкӑрчӗ Козуба.
— Иди! — строго окрикнул Козуба.

Козуба, салхуланса, пуҫне сылтӑмалла сулчӗ.
Козуба, нахмурясь, кивнул головою вправо.

Хапхаран кӗрсен катафалка хытӑрах кайрӗ, юрлакансем «эй ҫӳлти аттемӗр» юрланӑ, акцизнӑйсем, хӑйсемпе пӗрле мӗнле ҫынсем ҫыпҫӑнса пыраҫҫӗ, тесе сиввӗн ҫаврӑнса пӑхкаларӗҫ, — Козуба ӑсатакансенчен кӑшт тӑрса юлса, юлташӗпе аяккалла кӗрсе каякан ҫул ҫине пӑрӑнчӗ.
Колесница за воротами пошла шибче, хор голосил «Царю небесный», акцизные демонстративно поглядывали, что за люди увязались с ними, — Козуба стал отставать от провожающих и сошел с товарищем на боковую дорожку.

Ку шухӑш кулӑшла пек пулмаллаччӗ, анчах Козуба вӗҫне ҫитиех шухӑшласа ҫитереймерӗ.
Мысль эта должна была быть смешной, но Козуба ее не додумал.

Козуба кулса илчӗ, хӑйпе пӗрле пыракан рабочие куҫ хӗсрӗ те, акцизнӑйсем хушшине кӗрсе, хутшӑнса кайрӗ, лешсем чина хисеплемесӗр чиновниксемпе юнашар утса пыракан рабочисем ҫине тарӑхса та тӗлӗнсе пӑхса илчӗҫ.
Козуба усмехнулся, подмигнул шедшему с ним рабочему и замешался в ряды акцизных, с негодованием и недоумением оглянувшихся на рабочих, всякому чинопочитанию вопреки зашагавших рядом с чиновниками.

Козуба, вӗсене ирттерсе ярса, аяккалла пӑрӑнчӗ, чӳхенсе пыракан хурапа шурӑ лентӑсем ҫине мӗн ҫырнине куҫне хӗстерсе вуларӗ:
Козуба посторонился, пропуская ее, и прочитал, щурясь, на обвисших с фарфоровых дребезжащих венков черно-белых лентах:

Козуба шухӑша кайса ответлерӗ.
Козуба ответил раздумчиво:

Э, Козуба?
А, Козуба?