Шырав

Шырав ĕçĕ:

авалхи сăмах пирĕн базăра пур.

авалхи (тĕпĕ: авалхи) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Этеме валли урӑх йышши апат пӳрне: ӑна урӑх йышши апатпа урӑх йышши ӗҫӗм пӳрнӗ: ҫӑкӑр вӑл — турӑ ырлӑхӗ, тата ӑна пӗлӗт ҫинчи шывсемпе авалхи аттемӗрсенчен юлнӑ алла хӑнӑхнӑ чӗрчунсем пӳрнӗ.
А человеку пища положена другая: пища ему другая и другое питье: хлеб — Божья благодать, да воды небесные, да тварь ручная от древних отцов.

Илемлӗ Хӗҫри Касьян // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 92–112 с.

Авалхи пекех хӑтланатӑн иккен эсӗ…
У тебя старая хватка…

XV сыпӑк // Михаил Юрьев. Корольков Ю.М. Леня Голиков партизан: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 340 с.

Авалхи йӑла тӑрӑх, вӗсем пӗр-пӗрне ятран тата «эсӗ» тесе чӗнеҫҫӗ.
По старой памяти называли друг друга на «ты», по имени.

— Пирӗн авалхи тӑвансем.
— Предки наши.

XIV сыпӑк // Михаил Юрьев. Корольков Ю.М. Леня Голиков партизан: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 340 с.

Мул тени тахҫан авалхи пек пулнӑ пулӗччӗ.
Клад — это было бы как в прежние времена.

XII сыпӑк // Михаил Юрьев. Корольков Ю.М. Леня Голиков партизан: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 340 с.

Сучок пуҫне усса тата авалхи йӑлапа аллине ҫурӑм хыҫне тытса хӑйӗн вырӑнӗнчех тӑрать.
Сучок продолжал стоять на месте, повеся голову и сложив, по старой привычке, руки за спиной.

Льгов // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 59–70 с.

Мӗнле япала-ха вӑл? — авалхи вилсе пӗтрӗ, ҫӗнни ҫав-ҫавах ҫуралаймасть!
Что за притча? — Старое вымерло, а молодое не нарождается!

Пӗр киллӗ Овсяников // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 39–58 с.

Ҫамрӑк господинсем авалхи йӗркесене юратмаҫҫӗ: эпӗ вӗсене мухтатӑп…
Молодые господа прежних порядков не любят: я их хвалю…

Чӑн ӗнтӗ, авалхи кӗнекесенче ун пек сӑмахсем ҫук…
Право слово, в старинных книгах таких речей не бывает…

— Тепӗр каласан тата: авалхи вӑхӑтра дворянсем капӑртарах пурӑннӑ.
— Ну, и то сказать: в старые-то годы дворяне живали пышнее.

Ҫавӑнпа та ӗнтӗ пирӗн, пӗчӗк ҫынсен, авалхи йӗркесене питех шеллеме кирлӗ мар.
Так вот от этого и нельзя нам, маленьким людям, очень-то жалеть о старых порядках.

— Ҫук, авалхи вӑхӑта манӑн ытлашши мухтама сӑлтавӗ те ҫукрах.
— Нет, старого времени мне особенно хвалить не из чего.

— Шӑпах эсир ҫавӑн пек каласса кӗтрӗм, эпӗ, Лука Петрович, эсир авалхи вӑхӑта мухтас ҫук ӗнтӗ.
— А я так ожидал, Лука Петрович, что вы мне старое время хвалить станете.

Овсяников, тӗшмӗшлӗхе пула мар (унӑн чунӗ ирӗклӗ пулнӑ), хӑнӑхнине пула авалхи йӑласене пӑхӑнса пурӑннӑ.
Овсяников придерживался старинных обычаев не из суеверия (душа в нем была довольно свободная), а по привычке.

Уяв кунӗсенче те, вырӑссен авалхи йӑли тӑрӑх, пӗтӗм халӑх ҫӑкӑр-тӑварпа, хуратул кукӑлӗпе тата симӗс эрехпе хӑналаннӑ вӑхӑтра та, — ҫӑвӑн пек кунсенче те Стёпушка кӑларса лартнӑ сӗтелсемпе пичкесем патне пыман, никам умӗнче те пуҫ тайман, улпут аллине чуптуман, приказчикӑн мӑнтӑр та ҫуллӑ алла тултарса панӑ стаканран улпут пӑхса тӑнӑ вӑхӑтра тата унӑн сывлӑхӗшӗн пӗр сывлӑш ҫавӑрмасӑр ӗҫсе яман; тен, пӗр-пӗр ҫемҫе чун мӗскӗне, иртсе пынӑ май, хӑй ҫисе ярайман кукӑль татӑкне парса хӑварнӑ пуль.
Даже, бывало, в праздничные дни, дни всеобщего жалованья и угощения хлебом-солью, гречишными пирогами и зеленым вином, по старинному русскому обычаю, — даже и в эти дни Степушка не являлся к выставленным столам и бочкам, не кланялся, не подходил к барской руке, не выпивал духом стакана под господским взглядом и за господское здоровье, — стакана, наполненного жирною рукою приказчика; разве какая добрая душа, проходя мимо, уделит бедняге недоеденный кусок пирога.

Кӗрен шыв // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 29–38 с.

Хутран-ситрен пысӑк уявсенче: ҫуралнӑ кун, ят хунӑ кун е тата суйлав кунне авалхи помещиксен поварӗсем вӑрӑм сӑмсаллӑ кайӑксенчен ҫимӗҫ хатӗрлеме тытӑнаҫҫӗ.
Разве только в необыкновенных случаях, как-то: во дни рождений, именин и выборов, повара старинных помещиков приступают к изготовлению долгоносых птиц.

Ермолайпа арман хуҫи арӑмӗ // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 17–28 с.

Авалхи йӑласене хисеплекен помещиксем «шурлӑх кайӑкӗсене» юратмаҫҫӗ, ытларах килти кайӑк-кӗшӗке хисеплеҫҫӗ.
Помещики старинного покроя не любят «куликов» и придерживаются домашней живности.

Ермолай манӑн кӳршӗсенчен пӗрин, авалхи йӑласене хисеплекен помещикӑн крепостной хресченӗ шутланать.
Ермолай принадлежал одному из моих соседей, помещику старинного покроя.

Авалхи тискер ҫынсем пек.
Как дикие люди…

X сыпӑк // Михаил Юрьев. Корольков Ю.М. Леня Голиков партизан: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 340 с.

Хӑвӑрах лайӑх шутлӑр-ха ӗнтӗ: Арсентий Петрович ӗлӗк мӗншӗн хулӑ пӗтӗрнӗ ҫӗрте ӗҫленӗ мӗншӗн вӑл аллисене хӑпартса кӑларнӑ, ӑна, ыйхӑпа суптӑрканӑскере, ыраш пучахӗсем питрен мӗншӗн ҫапа-ҫапа илнӗ, мӗншӗн тата халӗ Леня Голиков авалхи патшасен керменӗсене ирӗклӗнех кӗрсе курма пултарать?
Подумайте как следует сами, почему Арсентий Петрович работал прутомятом, набивал кровяные мозоли, почему его сонного хлестали ржаные колосья, а Голиков Леня в таком же возрасте ходит запросто в бывший царский дворец, почему?

VI сыпӑк // Михаил Юрьев. Корольков Ю.М. Леня Голиков партизан: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 340 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика