Шырав

Шырав ĕçĕ:

Кӑшт сăмах пирĕн базăра пур.

Кӑшт (тĕпĕ: кӑшт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Анчах вӑл аялалла анма тытӑнсан, ҫӗлӗкне кӑшт ҫех ҫавӑркаласа паллӑ пар.
А когда он начнет спускаться вниз, крутни шапкой.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Островский, Николай Аслексеевич. Тӑвӑлпа ҫуралнисем: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑвашиздат, 1937. — 268 с.

Иероним аттен куҫӗсем Хеляна тухатса лартрӗҫ, вӑл вара кӑшт ҫеҫ илтӗнмелле: — Эпӗ калас ҫук, — терӗ.
Глаза отца Иеронима гипнотизировали Хелю, и она чуть слышно прошептала: — Я не скажу.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Островский, Николай Аслексеевич. Тӑвӑлпа ҫуралнисем: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑвашиздат, 1937. — 268 с.

Иероним атте уҫҫа кӑшт ҫех шӑрчӗ.
Отец Иероним повернул его.

Лере, аялта, хаваслӑх пынӑ вӑхӑтра, эпӗр кунта кӑшт калаҫса илме пултарӑпӑр.
Пока там, внизу, будут веселиться, мы кое о чем успеем поговорить.

Алӑк каллех кӑшт уҫӑлчӗ.
Дверь вновь приоткрылась.

Иккӗмӗш сыпӑк // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Островский, Николай Аслексеевич. Тӑвӑлпа ҫуралнисем: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑвашиздат, 1937. — 268 с.

— Юрать, эпӗр мӗн кирлӗ пеккине тишкернӗ хушӑра кӑшт тӗрмере ларса пӑхӑн…
— Ничего, ты у меня посидишь, пока мы разберемся во всем этом…

Хӑйӗн кӗлеткине тӳрӗ тытса тӑрас тесе, вӑл аллисене аран-аран кӑшт хускаткалать.
Он делал слабые движения рукой, чтобы сохранить равновесие.

Йӗкӗт сасартӑк сиксе тӑнине кура, старик кӑшт каялла чакрӗ.
Юноша поднялся так стремительно, что старик попятился.

Иероним атте кӑшт палӑрмалла йӑл кулса илчӗ.
Отец Иероним чуть заметно улыбнулся.

Пӗрремӗш сыпӑк // Чӑвашсен патшалӑх издательстви. Островский, Николай Аслексеевич. Тӑвӑлпа ҫуралнисем: [роман] / Н.А. Островский. — Шупашкар: Чӑвашиздат, 1937. — 268 с.

— Сире, Иероним атте, эпӗ таврӑнни кӑшт тӗлӗнтерчӗ те пулас? — Эдвард хӑйпе калаҫакан ҫыннӑн пӗтӗрсе тунӑ пиҫиххин ярапине турткалакан ҫивӗч пӳрнисене сӑнать.
— Вы немножко удивлены, отец Иероним, моим приездом? — Эдвард следил за цепкими пальцами своего собеседника, теребившими черную кисть крученого пояса.

Иероним атте ӗшеннипе кӑшт ыйхӑланӑ пек туйӑнать пулин те, Эдвард унӑн куҫӗсем мӗн ӗҫленине туять.
Эдвард чувствовал это, хотя, казалось, что отец Иероним просто устал и полудремлет.

Владислав тата темскер каласшӑн пулчӗ, анчах алӑка шаккарӗҫ те, пӳлӗме кӗнӗ вӑрӑм тарҫӑ: ясновелможнӑйӑ пание его сиятельство курасшӑн, тесе пӗлтерчӗ, кӑшт пӑрӑнса, шыҫмакланса, пӗркеленсе кайнӑ старике ҫул пачӗ; старик, урине аран сӗтӗркелесе, пӳлӗме ерипен кӗчӗ.
Владислав еще что-то хотел сказать, но в дверь постучали; вошедший рослый слуга доложил, что его сиятельство желает видеть ясновельможную пани, и почтительно посторонился, пропуская тучного, обрюзгшего старика, который медленно, с трудом волоча ноги, вошел в комнату.

Вӑл, утсене ӑмӑртмалла чуптаракан жокей пек, яланах пуринчен малтан сиксе тухма тӑрӑшать! — терӗ Стефани кӑшт йӗрӗннӗ пек кулса.
Он, словно жокей на скачках, всегда стремится выскочить первым! — с полупрезрительной улыбкой сказала Стефания.

Юзеф хуллен, кӑшт ват ҫынла хӑйӑлтатса, калаҫать.
Юзеф говорил тихо, со старческой хрипотцой.

Хыта чӗреллӗ те пуҫтах ҫын иккенне пӗлтерекен пӗркеленчӗксемлӗ ҫӑварӗ кӑшт ҫеҫ уҫӑ.
Упрямый, с жесткими складками в уголках, рот был полуоткрыт.

Вӑл унӑн кӑшт ҫеҫ чӗтресе тӑракан тутине мар, тӑнлавӗ патӗнчи мамӑк пек ҫемҫе ҫӳҫ пайӑркине чуптуса илчӗ те алӑран вӗҫетрӗ.
Поцеловав пушистый локон у виска, а не вздрагивающие пухлые губы, он отпустил ее.

Эдвард куҫӗсене вӑл таҫта та, темиҫе пин ют куҫ хушшинче те уйӑрса илме пултарать: вӗсем кӑшт кӑна хӗсӗкрех, ҫинҫешке те авӑнчӑк куҫхаршисемлӗ.
Глаза Эдварда она узнала бы среди тысячи других глаз — его чуть прищуренные глаза и тонкие, изогнутые брови над ними.

Те хӑйӗн ҫара хулпуҫҫи ҫине уртса янӑ кимоно пурҫӑнӗ сӗртӗннӗрен, те шикленнӗрен, кӑшт кӑна сивӗ туйӑннипе, Людвига ҫӳҫенсе илчӗ.
Едва ощутимый холодок, не то от шелка кимоно, накинутого Людвигой на обнаженные плечи, не то от смутной тревоги, заставил ее вздрогнуть.

Офицертан инҫе те мар, кӑшт каярахра, сухалне хырнӑ, хулӑн кӑвак мӑйӑхлӑ, хӗрлӗ аҫлӑклӑ вӑрӑм кӑвак пальто тӑхӑннӑ, сарлака йӗмӗ тӑрӑх сарӑ лампассем тыттарнӑ ҫӳллӗ ҫын йывӑррӑн утса пырать.
А сбоку и немного сзади него тяжело шел рослый бритый человек, с толстыми седыми усами, в длинном сером пальто на красной подкладке и с желтыми лампасами на широких штанах.

XXVIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Ялав ҫӗкленчӗ, сулӑнкаласа илчӗ те ҫынсен пуҫӗсем ҫийӗн, кӑшт шухӑшланӑ хыҫҫӑн хумханса илнӗ пек, салтаксен хайхи сӑрӑ стена пек ушкӑнӗ еннелле хускалса кайрӗ.
Знамя поднялось, качнулось и, задумчиво рея над головами людей, плавно двинулось к серой стене солдат.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика