Шырав

Ильсеяр

Ильсеяр унӑн хӳрине куршанаксенчен тасатрӗ, унтан, ӑна хӑйпе пӗрле ҫыран хӗррине илсе тухса, шыв хӗрринчи чул ҫине ларчӗ.
Ильсеяр очистила его хвост от прицепившихся репейников, повела с собой к берегу и села на камень у самой воды.

Ильсеяр ун умне кукленсе ларчӗ те Актуша та хӑйӗн чӗрине ыраттаракан сӑмахсенех каларӗ.
Ильсеяр присела подле него и повторила все те же, гложущие ее сердце слова:

Актуш чӑнах та алӑк патӗнче салхуллӑ выртать, Ильсеяр хӑй патне кӗрсен те пачах хускалмарӗ.
Актуш и в самом деле лежал понурый и даже не шевельнулся, когда к нему подошла Ильсеяр.

Хӑйне канӑҫ паман шухӑша пуҫран кӑларас тесе, Ильсеяр будкӑна кӗчӗ те чӳрече ҫинче лӑпкӑн ҫывӑракан Фатымана вӑратрӗ.
Желая отделаться от преследовавшей ее мысли, Ильсеяр пошла в будку и разбудила спавшую на окошке Фатиму.

Анчах ӑҫта курма пултарнӑ-ха Ильсеяр ҫав сӑра шинель тӑхӑннӑ хӗсӗк куҫлӑ, ансӑр ҫамкаллӑ ҫынна?..
Но где могла видеть Ильсеяр этого узкоглазого, низколобого человека в серой шинели?..

— Ҫук, кирлӗ мар та… — хуравларӗ Ильсеяр.
— Да нет, не нужен, — ответила Ильсеяр.

— Ҫапах та ӑна эпӗ ӑҫта курнӑ-тӑр, — хӑйӗннех печӗ Ильсеяр.
— А все-таки я его где-то видела, — настаивала на своем Ильсеяр.

Вара Ильсеяр паҫӑр хӑйне тыткӑнрисем валли шыв илсе килме ыйтнӑ часовойран: — Пичче, леш салтак ӑҫта? — тесе ыйтрӗ.
Ильсеяр обратилась к часовому, который попросил ее давеча принести воду для пленных: — Дяденька, а тот солдат где?

Ильсеяр леш хӑй палланӑ пек туйӑнакан сӑрӑ шинеллӗ ҫынна шырарӗ.
Ильсеяр поискала глазами того человека в серой шинели, который показался ей знакомым.

Нимӗн тума аптраса, Ильсеяр ҫыран хӗррине карса тухнӑ палаткӑсем хушшинче пӗр-пӗччен салхуллӑн утса ҫӳрерӗ.
Грустная и одинокая, брела Ильсеяр меж разбитых на берегу палаток.

Ильсеяр, акӑ, пӗр-пӗччен тӑрса юлчӗ, ҫавӑнпа вӑл ниҫта кайса кӗме пӗлмерӗ.
Ильсеяр же осталась совсем одна и не знала, куда приклонить голову.

Нумайччен тӑрмашрӗ Ильсеяр.
Ильсеяр возилась долго.

Ҫав вӑхӑтра Ильсеяр амӑшӗн вилтӑпри ҫинчи чулӑн Бикмуш мучин вилтӑпри енчи айккине хуҫӑлнӑ ҫурла вӗҫӗпе темле йӗрсем туса ларчӗ.
А Ильсеяр в это время кончиком сломанного серпа выводила что-то на надгробном камне матери с той стороны, которая была обращена к могиле деда Бикмуша.

Вӑл пӗрре вилтӑпри ҫине, тепре унпа юнашар кукленсе ларнӑ Ильсеяр ҫине пӑхса, вӑрӑммӑн йынӑша-йынӑша илчӗ.
И, глядя на могилу и склонившуюся рядом Ильсеяр, протяжно выл.

Бикмуш мучине йӑтса пыракан хӗрлӗармеецсенчен пӗрне шӑппӑн пырса улӑштарчӗ те, Ильсеяр пекех пуҫне усса, малалла утрӗ.
Молча сменил одного из красноармейцев, которые несли деда Бикмуша, и зашагал так же, как Ильсеяр, низко опустив голову.

Ильсеяр ытти хӗрлӗармеецсемпе пӗрле вӗсем хыҫӗнчен утса пычӗ.
Ильсеяр вместе с остальными красноармейцами шла за ними.

Батальон командирӗпе темиҫе хӗрлӗармеец, Бикмуш мучине хуллен йӑтса, Ильсеяр амӑшне, Варварине, пытарнӑ ту ҫине илсе кайрӗҫ.
Командир батальона и несколько красноармейцев медленно понесли деда Бикмуша на гору, где была похоронена мать Ильсеяр, Варвара.