Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Тиншӗксене французла калаҫма хистес йӑла-хӑтланӑш та анлӑн сарӑлнӑччӗ ҫаплах: бонжур, мусьё; бонн нюит, мусьё; вуле ву дю те, мусьё, — малалла та ҫавнашкалах, ҫав евӗррӗнех, шутласа кӑларасса та вӗсене кичемлӗхе, хупӑнчӑк пурнӑҫӑн ансӑрлӑхне вӑхӑтлӑха сирсе, пӑртак та пулин йӑпанассишӗн, службӑсӑр пуҫне урӑх нимӗнле кӑсӑклану ҫуккине хуплассишӗн ҫех шутласа кӑларнӑччӗ.

Распространена была также манера заставлять денщиков говорить по-французски: бонжур, мусье; бонн нюит, мусье; вуле ву дюте, мусье,1 — и все в том же роде, что придумывалось, как оттяжка, от скуки, от узости замкнутой жизни, от отсутствия других интересов, кроме служебных.

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Бобетинский поручик тиншӗкне катехизиса вӗрентнӗччӗ те, лешӗ вара нимӗнпе ҫыхӑнман, мӗн-пуринчен татӑк, чи-чи тӗлӗнмелле ыйтусене те тавӑрса ҫех тӑратчӗ пӗр такӑнмасӑр:

Поручик Бобетинский учил денщика катехизису, и тот без запинки отвечал на самые удивительные, оторванные от всего вопросы:

III // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫинчен тата, хӑй полкӗнче, хӑй полкӗнче ҫех.

Непременно, уж непременно в своем полку.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Хӑвна ҫех алла илмелле.

Взять только себя в руки.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Шоссене хӳпӗрленӗ тирексем, ҫул ик енӗпе ларакан черепица виткӗҫлӗ, шурӑ, лутра ҫуртсем, сайра ҫынсен кӗлеткисем — пурте-пурте хуралчӗҫ, тӗсне те, перспективине те ҫухатрӗҫ; мӗнпур япала лаптака хура ӗмелке ҫех пулса юлчӗ, анчах кӳлеписем вӗсен кӗре сывлӑшра чеченнӗнех сӗмленсе тӑчӗҫ-ха.

Тополи, окаймлявшие шоссе, белые, низкие домики с черепичными крышами по сторонам дороги, фигуры редких прохожих — все почернело, утратило цвета и перспективу; все предметы обратились в черные плоские силуэты, но очертания их с прелестной четкостью стояли в смуглом воздухе.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вара Ромашв сасартӑк, тин ҫех шухӑшланӑ илемлӗ пуплевне ҫӗнӗрен аса илсе, хӑйне хӑй, хайӗн калушӗсене, шинельне, шуранка питне, ҫывӑхран куракан хевтесӗр куҫне, хайӗн яланхи сапаланчӑклӑхӗпе килпетсӗрлӗхне, айккинчен пӑхнӑ евӗр, тӗлӗнмелле уҫҫӑн кӑларса тӑратрӗ те, чӑтма ҫук вӑтаннипе чӗри ыратмаллах тарӑхса, тертлӗн хӗрелчӗ.

Тогда Ромашов вдруг с поразительной ясностью и как будто со стороны представил себе самого себя, свои калоши, шинель, бледное лицо, близорукость, свою обычную растерянность и неловкость, вспомнил свою только что сейчас подуманную красивую фразу и покраснел мучительно, до острой боли, от нестерпимого стыда.

II // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ромашов ӑна, унӑн пусӑрӑнчӑк, ансӑр та вӑрӑм ҫурӑмне, хыҫӗнчен пӑхса юлчӗ, вара хӑй чӗринче сасартӑках, паҫӑр кӑна пулса иртнӗ кӳренӳ йӳҫӗлӗхӗпе халӑх умӗнче курнӑ мӑшкӑл витӗр, ҫак пӗр-пӗччен, кутӑрланса-тӳрккесленсе кайнӑ, никам юратман ҫынна шеллес килни йӑшӑлтатма пуҫланине туйса илчӗ: кӑмӑл туртаканни тӗнчере мӗнпурӗ те ик япала ҫех юлнӑ-ҫке-ха унӑн — хӑй ротин строй илемлӗхӗ те каҫсенче кулленех лӑпкӑ вӑрттӑнлӑхра пытанса ӗҫке ярасси, — «минтер патне ҫити» теҫҫӗ унашкалне полкри вӑхӑтӑн-вӑхӑтӑн уҫҫи-хуппине пӗлмесӗр эрех лакакан ватӑ бурбансем.

Ромашов поглядел ему вслед, на его унылую, узкую и длинную спину, и вдруг почувствовал, что в его сердце, сквозь горечь недавней обиды и публичного позора, шевелится сожаление к этому одинокому, огрубевшему, никем не любимому человеку, у которого во всем мире остались только две привязанности: строевая красота своей роты и тихое, уединенное ежедневное пьянство по вечерам — «до подушки», как выражались в полку старые запойные бурбоны.

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Тӗсне ҫухатнӑ, ватӑлла тӗксӗм, хаяр куҫӗсем унӑн шӑтарасла тӳп-тӳррӗн тӑрӑнни, гипноз тӑвать тейӗн, салтаксене вырӑнтах хытара-хытара лартнӑ, лешсем вара, хӑранӑран, ун ҫине пӗтӗм кӗлеткипе туртӑнса, аран ҫех сывласа, пач мӑчлатмасӑр пӑхнӑ.

Солдат точно гипнотизировал пристальный, упорный взгляд его старчески бледных, выцветших, строгих глаз, и они смотрели на него, не моргая, едва дыша, вытягиваясь в ужасе всем телом.

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ӑӑ-ӑх! — ирӗксӗрех тухса кайрӗ ҫав самантра ун карланкинчен аш касакансен ҫех пулакан хӑрӑлти сасӑ.

В то же время он невольно издал горлом тот характерный звук — хрясь! — который делают мясники, когда рубят говядину.

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ирхине тӑххӑртан пуҫласа каҫхине улттӑччен пурӗ те ҫакӑнта супса тӑрасса ҫех пӗлетӗн.

С девяти утра до шести вечера только и знаешь, что торчишь здесь.

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Лаши вара — хӑнк та ҫук, ҫаплах испан ташши ҫех хуҫкалать.

А лошадь — никакого внимания, знай себе испанским шагом разделывает.

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл кулса илчӗ, ҫакна май ҫыртса лартнӑ шурӑ шӑлӗсем ун хӑйсен ҫутине пӗтӗмпех пичӗн аял енне, юратса-ачашласа ҫех тӑракан пӗчӗк хура мӑйӑхӗ ҫинелле пӑрахнӑн курӑнса кайрӗ…

Он улыбнулся, и казалось, что его белые стиснутые зубы бросили отраженный свет на весь низ его лица и на маленькие черные, холеные усы…

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Сӗвек ҫамкаллӑ, ҫӳхерех курпун сӑмсаллӑ, ҫирӗп те теветкел туталлӑ пичӗ унӑн хӑюллӑ та илемлӗ, хӑй вара тухӑҫра ҫех пулакан шуранкалӑхне, пӗр вӑхӑтрах кӗре те тӗксӗмтерехскерне, халӗ те пулин ҫухатман-ха.

Лицо его, с покатым назад лбом, топким горбатым носом и решительными, крепкими губами, было мужественно и красиво в еще до сих пор не утратило характерной восточной бледности — одновременно смуглой и матовой.

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл сасартӑк кӑтӑрса кайрӗ, пӑшалне умнелле тирӗнтерсе тытрӗ те: — Ч-чикетӗп! — тавӑрса ҫех тӑчӗ мӗнпур ӳкӗтлӳ-ӗнентерӳпе хушни-хистенине хирӗҫ пӗртен-пӗр сӑмахла татӑклӑн.

Он вдруг рассвирепел, взял ружье на руку и на все убеждения и приказания отвечал одним решительным словом: — З-заколу!

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Пурте асра ҫех шутланакан постсемччӗ кусем, тӗслӗхрен, тар нӳхрепӗ патӗнчи, ялав умӗнчи, караул ҫуртӗнчи, укҫа ещӗкӗ ҫумӗнчи пост.

Все это были воображаемые посты, как, например, пост у порохового погреба, у знамени, в караульном доме, у денежного ящика.

I // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл манӑн сӑмахсене питех те тимлӗн итлерӗ, эпӗ ӗҫчен те хастар пулнипе ҫех вилӗмрен хӑтӑлма пултарнинчен темиҫе хут та тӗлӗнчӗ.

Он слушал с жадным вниманием и во время моего рассказа не раз выражал изумление перед моим трудолюбием и мужеством, давшими мне возможность избавиться от неминуемой смерти.

Ҫирӗм ҫиччӗмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Ҫак юлташсем ӳкӗтленипе ҫех вӗсем пире вӗлермерӗҫ, юлашкинчен вара пире виҫсӗмӗре пӗр-пӗр пушӑ ҫырана антарса хӑварма килӗшрӗҫ.

Товарищи едва упросили этих людей не убивать нас, и наконец они согласились, с тем условием, что высадят нас троих на каком-нибудь пустынном берегу.

Ҫирӗм улттӑмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Ҫакӑн пек ҫӗр айӗнчи шӑтӑка кӗрсе пӑхма хӳтлӗх вырӑн шыракан ман евӗр ҫын ҫех ӑс ҫитерӗ.

Да и вообще только человеку, который, подобно мне, нуждался в безопасном убежище, могло прийти в голову пролезть в эту расселину.

Вунсаккӑрмӗш сыпӑк // Василий Хударсем. Даниэл Дефо. Робинзон Крузо тинӗс ҫулҫӳревҫин пурнӑҫӗ тата вӑл курнӑ тӗлӗнмелле мыскарасем: роман; Василий Долгов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1970. — 5–280 с.

Пӗр сана ҫех тивӗҫӗҫ манӑн мӗнпур каҫӑмсем.

Все мои ночи будут принадлежать тебе.

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Леш те ӗнтӗ… хӗрӗ — йӑлт юрату, пӗтӗмпе ачашлӑх та йӑпану ҫех!

И она… она — вся любовь, вся нежность и ласка!

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.