Шырав

Шырав ĕçĕ:

ҫех сăмах пирĕн базăра пур.

ҫех (тĕпĕ: ҫех) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Эсир мана пурӗ те хӑвӑр патӑртан ан кайтӑр тесе ҫех парӑнтӑр.
— Вы отдались мне только для того, чтобы я не ушел от вас.

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Эсир вара, юлашки хашлатакана та пулин ҫухатас марччӗ тесе, сивӗскер, пач хӗрӳсӗрскер, хӑвӑрӑн килӗрти тивӗҫӗрсене те, хӑвӑрӑн мӑшӑрлӑх алтарӗн чыслӑх-сӑваплӑхне те, чӳк парни пеклӗн ҫех хурса, пӗр шеллеме тытатӑр та таптатӑр.
И для того чтобы не потерять последнего вздыхателя, вы, холодная, бесстрастная, приносите в жертву и ваши семейные обязанности, и вашу верность супружескому алтарю.

Мӗншӗн тесен, — Ромашова сасартӑк Назанский сӑмахӗсем аса килчӗҫ, — мӗншӗн тесен юратма суйласа илнисем ҫех пултараҫҫӗ, чи-чи ҫепӗҫ те чи тарӑн чунлисем!
Потому что, — Ромашову вдруг вспомнились слова Назанского, — потому что любить могут только избранные, только утонченные натуры!

О, мӗншӗн, мӗншӗн ӑна ҫех пӑхӑнса пурӑнмарӑм эпӗ!
О, зачем, зачем я не осталась верной ему!

Вальсӑн хӑлхана хуплас пекех хӑватлӑ сассисемпе чӗтӗресе, тӑрӑлтатса ҫех тӑнӑн туйӑнакан залӑра икӗ мӑшӑр ҫаврӑнать.
В зале, которая, казалось, вся дрожала от оглушительных звуков вальса, вертелись две пары.

Кунашкал минутсене чӑтса ирттерме питех те йывӑррине ҫамрӑк офицер хӑй опычӗ тӑрӑхах пӗлет: сӑмахсене, темиҫе хут каласа та, итлемеҫҫӗ пулсан, пулӑшусӑр вӗсем сывлӑшран ҫакӑннӑ пек кӑна юлаҫҫӗ, вӗсем патне ҫаврӑнса пырасса та темле чикекен намӑслӑх ҫине тӑрса хистенипе ҫех ним шанчӑксӑррӑн пыратӑн.
Молодой офицер по опыту знал, как тяжело переживать подобные минуты, когда слова, много раз повторяемые, точно виснут без поддержки в воздухе и когда какой-то колючий стыд заставляет упорно и безнадежно к ним возвращаться.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Унсӑрӑн вӑл ухмахла шеллӳ, чаку, ҫемҫешке лӗпӗртетӳ, комеди ҫех пулса юлать.
Иначе это будет только дурацкая жалость, уступка, снисходительность, комедия.

Вӑл нихӑҫан ҫапӑҫман кӑна мар, киревсӗр сӑмахсене те сайра, тӳссе ирттерме ҫук чухне ҫех калать, ҫавна пулах ӗнтӗ ун илӗртӳллӗ ытарайманлӑхӗпе влаҫӗ юлташӗсемшӗн пушшех те ӑнланмалла мар.
Его обаяние и власть были тем более непонятны для товарищей, что он не только никогда не дрался, но даже и бранился лишь в редких, исключительных случаях.

— Кӳренӳ намӑсне юн ҫех ҫуса яма пултарать, — вӗҫкӗнле сасӑпа хутшӑнчӗ те хулпуҫҫийӗсене автанла ҫӗклеттерсе хучӗ Бобетинский.
— Только кровь может смыть пятно обиды, — вмешался напыщенным тоном поручик Бобетинский и по-петушиному поднял кверху плечи.

Анчах мӗнле кӑна кӗске пулмарӗ пулӗ ҫак самант, Раиса асӑрхамарӗ тесе, мӗнле ҫех ӗнентересшӗн тӑрӑшмарӗ иккен хӑйне подпоручик, — ҫапах та сехӗрленӳ палӑрса, сисӗнсех тӑчӗ; еркӗнӗн пӗчӗк куҫӗсенче ӑна темӗскер ҫӗнӗ те канӑҫсӑрскерри, темле хаяр, ҫиллес те шанӑҫлӑ юнав пур пеклӗн курӑнса кайрӗ.
Но как ни короток был этот миг и как ни старался подпоручик уверить себя, что Раиса его не заметила, — все-таки он чувствовал тревогу; в выражении маленьких глаз его любовницы почудилось ему что-то новое и беспокойное, какая-то жестокая, злобная и уверенная угроза.

Унта ӗнтӗ тин ҫех килсе ҫитнӗ виҫӗ дама васкамасӑр кӑна каллӗ-маллӗ уткаласа ҫӳретчӗ, виҫҫӗш те — ватӑ енне сулӑннӑскерсем.
Там уже прохаживались медленно взад и вперед три дамы, только что приехавшие, все три — пожилые.

Ӑҫта-тӑр тӑпрассем ҫинче, хапхасем умӗнче, калинккесем патӗнче, садсенче хӗрарӑм кулли янӑрарӗ, янӑрарӗ пӗр чарӑнмасӑр та хӗтӗртӳллӗн; темле вӗри, выльӑхла, савнӑҫлӑ чӗтӗревпеле, кунашкал вӑл пурӗ те ҫуркунне пуҫламӑшӗнче ҫех янӑрама пултарать.
Где-то на завалинках, у ворот, у калиток, в садах звенел женский смех, звенел непрерывно и возбужденно, с какой-то горячей, животной, радостной дрожью, как звенит он только ранней весной.

VII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Пулӑпа котлета сенӗкпе ҫех ҫиеҫҫӗ.
Рыбу и котлеты едят исключительно вилкой.

Пенсне тӑхӑннӑ тата мӑнкӑмӑллӑн пӑхкалать пулин те, пичӗ унӑн пӗрре те чаплӑ йышши марччӗ, пачах-ха, ӑна, куҫсем вырӑнне иҫӗм пӗрчисем чиксе хурса, чустаран васкаваррӑн йӑвалакаланӑ та хӑяккӑн тӑратса ҫех пӗҫеркеленӗ, тейӗн.
Несмотря на пенсне и на высокомерный взгляд, лицо у нее было простоватое и производило такое впечатление, как будто его наспех, боком, выпекли из теста, воткнув изюминки вместо глаз.

Апла-тӑк, кирек хаш вӑхӑтра та мӗн-ҫке-ха… хӳререн хаплаттар та компанирен ваштӑр ҫех тутар.
Значит, всегда можно и того… за хвост и из компании вон.

Ача-пӑча, шкултан тин ҫех тухайнӑ сар сӑмсаллӑ Чӗпӗ, ҫавӑ вара пухура чи пӑрахӑҫ атӑҫӑ пекех ӗҫе-ӗҫе лартать.
Мальчишка, желторотый птенец, только что вышедший из школы, и напивается в собрании, как последний сапожный подмастерье.

Каҫарӑр, эпӗ килтилле ҫех.
Простите, я по-домашнему.

Пуф, сывлӑшран ҫакӑннӑ ҫурт кӑна, тӑрасса та вӑл «кирлӗ мар» текен ик кӗске сӑмах ҫинче те мар-ха, ҫав сӑмахсене ҫынсем темшӗн халиччен каламанни ҫинче ҫех никӗсленсе тӑрать.
Пуф, здание, висящее на воздухе, основанное даже не на двух коротких словах «не хочу», а только на том, что эти слова почему-то до сих пор не произнесены людьми.

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Анчах куна, ман ҫакӑнта ларассине, пурӗ те вӑл ҫех татса пачӗ.
Но ведь это только он решил, что я должен сидеть.

Маларах вӑл ирӗклӗх хакне пӗлсех те пӗтерейменччӗ пулас, халь вара, акӑ, кӑмӑл туртнӑ ҫӗре ытахаллӗн ҫех кайма, кирек мӗнле тӑкӑрлӑка та пӑрӑнма, площаде тухма, чиркӗве кӗме, ҫакна тата ним хӑрами, кайран мӗн пулассине пач шутламасӑр тума май пурринче питех те нумай телей упранса тӑма пултарнинчен хӑй те тӗлӗнчӗ.
Он как будто не знал раньше цены свободе и теперь сам удивлялся тому, как много счастья может заключаться в простой возможности идти, куда хочешь, повернуть в любой переулок, выйти на площадь, зайти в церковь и делать это не боясь, не думая о последствиях.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика