Шырав

Шырав ĕçĕ:

туйӑнать (тĕпĕ: туйӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ун ҫине пӑхсан, вӑл: нимӗн те пулман, нимӗн те ыйтса тӗпчемелли ҫук, малалла ҫеҫ чуптармалла, тесе каланӑ пек туйӑнать.
Весь его вид говорил: ничего не произошло, ни о чем не надо расспрашивать, а надо сидеть на своем месте как ни в чем не бывало и ехать.

V. Таркӑн // Александр Ярлыкин. Валентин Катаев. Пӗччен парус шуррӑн курӑнать. Александр Ярлыкин куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949

Хӗвел июль уйӑхӗ варринчи пекех хӗртет, тен, ун чухнехинчен те шӑрӑхрах, типӗрех, вӑйлӑрах туйӑнать.
Солнце жгло, как в середине июля, даже как-то жарче, суше, шире.

Унӑн шӗлепки желе юхтарса шӑнтмалли форма пекех туйӑнать.
Шляпка его была похожа на формочку для желе.

III. Ҫеҫенхирте // Александр Ярлыкин. Валентин Катаев. Пӗччен парус шуррӑн курӑнать. Александр Ярлыкин куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949

Вӑл кирек хӑҫан та тӗрлӗ тӗслӗ, ҫӗнӗлле, нихӑҫан курман пек туйӑнать.
Оно всегда разное, новое, невиданное.

II. Тинӗс // Александр Ярлыкин. Валентин Катаев. Пӗччен парус шуррӑн курӑнать. Александр Ярлыкин куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949

Кунта ҫеҫенхир тинӗс хӗррине ҫитсе ҫухалнӑ пек туйӑнать.
Степь, достигнув берега моря, обрывалась сразу.

Пӗри, салху сӑнне-питне пӑхсан, хуҫалӑха йӗркеллӗ пӑхакан ҫын пек туйӑнать те, управдом пулмалла, вӑтам ҫулхи ҫын, тепри ҫамрӑкскер, пуҫне чипер картуз тӑхӑннӑ, сӑпайскер, ӑна эпӗ домоуправленире курсаттӑм.
пожилой мужчина, очевидно управдом, судя по угрюмому, хозяйскому выражению лица, и тот молодой с медленными движениями, в хорошенькой кепке, которого я видел в домоуправлении.

Ҫирӗммӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Мана ҫапах ун чухне те, халӗ те ҫав хӑйпӑнса пӗтнӗ стенасем ҫине пӑхсан, унта темӗн кӑмӑла туртманни пур пек туйӑнать.
Но и тогда и теперь что-то неопределённо-подлое померещилось мне в этих облупленных стенах.

Вунсаккӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Анчах палата валли вӑл ытла пысӑк — вӗҫӗ унӑн таҫта тӗтре хушшине кӗрсе ҫухалнӑн туйӑнать мана.
Но для палаты он был слишком велик — мне казалось, что конец его даже исчезал из глаз, как бы в тумане.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Пӗлместӗп ӗнтӗ, темшӗн мана госпиталь ҫакӑн пек туйӑнать: каҫхи сӗтел ҫинче розӑсем, палатӑсем йӑлтӑртатса тӑраҫҫӗ, койкӑсем хушшинче, фейӑсем пек, шуса иртекен сестрасем тата ыттисем те аса килеҫҫӗ.
Не знаю, откуда взялось у меня это представление о госпитале: розы на ночном столике, ослепительные палаты, бесшумные сёстры, скользящие между коек, как феи, и так далее.

Ку кулӑшла пек те туйӑнать, анчах унӑн пӗтӗм ирсӗр ятлаҫӑвӗнче мана чи кӳрентерекенни — эпӗ урӑх вӗҫеймӗп тени.
Это может показаться смешным, но из всех его идиотских ругательств самыми обидными показались мне именно слова о том, что я больше не буду летать.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Халӗ мана ҫак пӗтӗм сцена фантази пек туйӑнать.
Теперь эта сцена представляется мне почти фантастической.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӑл истори, куҫ умӗнче мӗн пулса иртнипе танлаштарсан, ача вӑййи пек туйӑнать мана.
В сравнении с тем, что происходит на наших глазах, она представляется просто вздором.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Анчах хам мӗн курни пурте самолет ҫуначӗ айӗнчен курӑннӑ картта ҫийӗпе иртнӗн туйӑнать, — фронтӑн хуҫланчӑк линиллӗ картти пек, унта Германи ҫарӗсен наступленийӗн хура хумӗ ҫӗкленнӗ пек туйӑнать.
Но всё, что я вижу, как бы проходит передо мной на фоне карты, которая каждый день открывается под крыльями моего самолёта, — карты с ломающимися линиями фронта, с разливающейся всё шире чёрной волной германского наступления.

Иккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Юрпа витӗннӗ станоксем вӗҫӗмсӗр туртӑнаҫҫӗ, вӗсене ӗҫе кӗртиччен темиҫе ҫул иртессӗн туйӑнать.
Запорошенные снегом, идут и идут станки, и кажется, чтобы пустить их, нужны годы и годы.

Вунулттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ачасем черетӗн туртса пыраҫҫӗ Бертӑна, тӑвалла иккӗн туртаҫҫӗ, анаталла ҫунашка хӑех анать, пире ҫак ирӗксӗрех кӑтартнӑ кичем тертленӳрен хӑвӑртрах хӑратасшӑн васканӑ пек туйӑнать вӑл.
Мальчики тащат Берту по очереди в гору вдвоём, а на скатах она поспешно съезжает сама, точно торопясь поскорее освободить нас от этих скучных забот, которые она невольно нам причинила.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ман умра сӑмахсӑр тахҫанхи кинолента иртнӗ пек туйӑнать.
Как будто старая, немая кинолента шла передо мной,

Акӑ ҫыру килет, ахаль ҫырӑвах ӗнтӗ, маркӑсӑр ҫеҫ, эпӗ ӑна уҫатӑп та — мӗн пурри ҫухалнӑ пек туйӑнать, эпӗ сӑмахсӑрах ӳкетӗп.
Вот приходит письмо, обыкновенное, только без марки, я открываю письмо — и всё перестаёт существовать, я падаю без слова.

Ялӗ ытти ялсем пекех ӗнтӗ, нимӗн ытла тӗлӗнмелли те ҫук: хӑваран авса тунӑ ҫӗнӗ ҫатансем, вырӑнӗ-вырӑнӗпе унта хӑва папкисем шӑтса тухкаланӑ, картишсенче кирпӗч вучахӗсем, кӗлет алӑкӗсем тӑрӑхла тапсисем ҫинче ҫеҫ тытӑнса тӑраҫҫӗ, кӗлетӗнче шалта канӑҫлӑ сулхӑн пек туйӑнать, ҫамрӑк утӑ шӑрши ҫапать.
Деревня была самая обыкновенная, и всё вокруг самое обыкновенное: свежие плетни из ракиты, кое-где пустившей ростки, кирпичные очаги во дворах, амбары с оторванными, повисшими на одной петле дверями, за которыми чувствовалась прохладная темнота и пахло молодым сеном.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Халӗ тӗлӗнмелле те туйӑнать, уйрӑлас вӑхӑт ҫывхарса килнипе хурланни, унтан вара ҫав инкек хулари мӗльюнлӑ пӗтӗм халӑх ҫине килсе ӳкни — ҫаксем пурте пӗр-ик кун хушши кӑна пычӗҫ.
Теперь кажется странным, что эти волнения и сборы, это горе предстоящей разлуки с детьми, каждый час подступавшие всё ближе и наконец охватившие весь огромный, четырёхмиллионный город, что всё это продолжалось всего несколько дней.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫамрӑк чӗре, телейпе тулнӑ чӗре хӑй те паян савӑнӑҫлӑ, ӑшӑ, илемлӗ ҫутӑ парса тӑнӑ пек туйӑнать…
И мне кажется, что сердце мое, колотящееся от необыкновенного счастья, тоже излучает какой-то теплый, веселый свет…

30 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика