Шырав

Шырав ĕçĕ:

туйӑнать (тĕпĕ: туйӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Хӗлле вӗсене сивӗ пек туйӑнать, ҫулла шӑрӑхпа кайма та кӑмӑллӑ мар, тепӗр чухне тата ҫумӑр ҫӑвать, кӗркунне пылчӑк кансӗрлет.
Зимой казалось им холодно, летом по жаре тоже не годится ехать, а иногда и дождь пойдет, осенью слякоть мешает.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Алли палланӑскер пек туйӑнать, чӑнах та!
— Рука как будто знакомая право!

Йывӑҫсем пӗрлешсе темле усал япаласем пулса тӑраҫҫӗ; вӑрман хӑрушланать: унта сасартӑк тем шатӑртатать, хӑрушӑ чӗрчунсенчен пӗри вырӑнтан вырӑна куҫнӑ пек, ун ури айӗнче типӗ туратсем ҫатӑртатнӑ пек туйӑнать.
Деревья сгруппировались в каких-то чудовищ; в лесу стало страшно: там кто-то вдруг заскрипит, точно одно из чудовищ переходит с своего места на другое, и сухой сучок, кажется, хрустит под его ногой.

Вӑл картишӗнчен те чупса тухать: унӑн хурӑн ращине каяс килет; раща ҫав тери ҫывӑх пек туйӑнать ӑна, тавра ҫулпа мар, канавсемпе ҫатан картасем, шӑтӑксем урлӑ чупса тӳррӗн кайсан, вӑл ун патне пилӗк минутрах ҫитнӗ пулӗччӗ; анчах вӑл хӑрать: унта арҫурисем те, вӑрӑ-хурахсем те, хӑрушӑ тискер кайӑксем те пур, тесе калаҫаҫҫӗ.
Он выбежит и за ворота: ему бы хотелось в березняк; он так близко кажется ему, что вот он в пять минут добрался бы до него, не кругом, по дороге, а прямо, через канаву, плетни и ямы; но он боится: там, говорят, и лешие, и разбойники, и страшные звери.

Инҫетри ыраш пусси ҫеҫ ҫулӑмпа ҫуннӑ пек туйӑнать тата ҫырма, хӗвелпе ҫиҫсе, куҫа йӑмӑхтармалла йӑлтӑртатса выртать.
Только вдали поле с рожью точно горит огнем, да речка так блестит и сверкает на солнце, что глазам больно.

Хӑйсенчен сакӑрвунӑ ҫухрӑмра «кӗпӗрне», урӑхла каласан, кӗпӗрне хули пуррине вӗсем пӗлеҫҫӗ; анчах хӑшпӗрисем ҫеҫ унта кайкаласа килнӗ; унтан инҫерех, лере, Саратов, Нижний хулисем пуррине пӗлеҫҫӗ, Мускав тата Питӗр пуррине, Питӗр леш енче французсем е нимӗҫсем пурӑннине пӗлеҫҫӗ, лерелле вара вӗсемшӗн, ӗлӗк-авалхи ҫынсенни пек, тӗттӗм тӗнче, аҫтахасем, икӗ пуҫлӑ ҫынсем, улӑпсем пурӑнакан паллӑ мар ҫӗршывсем пур пек туйӑнать; унтан тӗксӗм тӗнче пуҫланать те, юлашкинчен, ҫӗр чӑмӑрне ҫӗклесе тӑракан пулӑ патне ҫитсен, вӗҫленет.
Они знали, что в восьмидесяти верстах от них была «губерния», то есть губернский город, но редкие езжали туда; потом знали, что подальше, там, Саратов или Нижний; слыхали, что есть Москва и Питер, что за Питером живут французы или немцы, а далее уже начинался для них, как для древних, темный мир, неизвестные страны, населенные чудовищами, людьми о двух головах, великанами; там следовал мрак — и, наконец, все оканчивалось той рыбой, которая держит на себе землю.

Чӑх-чӗппе кӗме те хӑрушӑ пек туйӑнать ҫав пӳрте, анчах унта маччана шӑнӑҫайми ҫӳлӗ те тӗреклӗ арҫын, Онисим Суслов, хӑйӗн арӑмӗпе пурӑнать.
Кажется, курице страшно бы войти в нее, а там живет с женой Онисим Суслов, мужчина солидный, который не уставится во весь рост в своем жилище.

Аҫа ҫапнин вӑйӗ те, шучӗ те, унти пӗтӗм ҫӗршыв валли хыснаран пӗр ҫулталӑк хушшине электричество виҫсе панӑ пекех, кашни ҫулах иртнӗ ҫулхи чухлӗ пулнӑ туйӑнать.
И число и сила ударов, кажется, всякий год одни и те же, точно как будто из казны отпускалась на год на весь край известная мера электричества.

Унта хӗвел ҫур ҫула яхӑн хӗртсе ҫутатать, кайран та унран сасартӑк пӑрӑнса каймасть, ирӗксӗррӗн, хӑй юратнӑ вырӑна тата тепӗр икӗ хутчен ҫаврӑнса килсе, ӑна кӗркунне те, асар-писер ҫанталӑкра, уяр та ӑшӑ кун парнелесшӗн пулнӑ пек туйӑнать.
Солнце там ярко и жарко светит около полугода и потом удаляется оттуда не вдруг, точно нехотя, как будто оборачивается назад взглянуть еще раз или два на любимое место и подарить ему осенью, среди ненастья, ясный, теплый день.

Пӗлӗт унта пачах урӑхла, ҫӗр ҫывӑхнерех лӑпчӑннӑн туйӑнать, анчах аҫа-ҫиҫӗм вӑйлӑрах ҫаптӑр тесе мар, ҫӗре юратса, ӑна хытӑрах ыталаса илессишӗн кӑна пулӗ: вӑл суйласа илнӗ кӗтесе, тӗрлӗ хуйхӑ-суйхӑран сыхлама тесе, атте-анне ҫурчӗн шанчӑклӑ ҫивиттийӗ евӗр хупласа тӑрать.
Небо там, кажется, напротив, ближе жмется к земле, но не с тем, чтоб метать сильнее стрелы, а разве только чтоб обнять ее покрепче, с любовью: оно распростерлось так невысоко над головой, как родительская надежная кровля, чтоб уберечь, кажется, избранный уголок от всяких невзгод.

Унта, чул тусемпе тӗпсӗр ҫырмасем ҫийӗнче, тӳпе те ҫынсенчен тарса хӑпарнӑ пекех инҫетре, вӗҫӗ-хӗррисӗр пек туйӑнать.
И небо там, над скалами и пропастями, кажется таким далеким и недосягаемым, как будто оно отступилось от людей.

Вырнаҫтарса пӗтернӗ пек туйӑнать… пӑхатӑн та, мӗн те пулин юлнӑ: чӳрече каррисем ҫакмалла, картинкӑсем ҫапмалла — чуна кӑларса илет, пурӑнас килми пулса ҫитет…
Кажется, все расставлено… смотришь, что-нибудь да осталось; шторы привесить, картинки приколотить — душу всю вытянет, жить не захочется…

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анчах куҫӑма хупмассерен ҫак ӑмӑрткайӑкла хӗрарӑм халӗ те юнашар тӑнӑн туйӑнать.
Но, не закрывая глаза, представляю, как эта женщина орлицей и сейчас стоит рядом.

Сулиета Аслановна Кусова-Чухо. // Марина Карягина. https://www.facebook.com/photo.php?fbid= ... =3&theater

Арӑмӗ ҫеҫ упӑшки таврӑннипе ҫамрӑкланса кайнӑ пекех туйӑнать.
Только жена, после возвращения мужа казалась помолодевшей.

Тинӗс шывӗ ма тӑварлӑ? // Сувар. «Сувар», 2019.09.10

Е мана тӗрлӗ тӗслӗ те пит илемлӗ кӗлеткеллӗ темлерех ещӗксене уйӑра-уйӑра пайланӑ пек туйӑнать; эпӗ вӗсене пӗр-пӗрин ӑшӗнчен кӑларатӑп, пысӑкраххинчен — пӗчӗкреххине, унтан тата пӗчӗкреххине, хам вара, ҫакӑ йӗрӗнтерсех ҫитернӗ пулин те, ӗҫе ниепле вӗҫлесе пӗтерейместӗп.
То мне казалось, что я разбираю какие-то разноцветные, причудливых форм ящики, вынимая маленькие из больших, а из маленьких еще меньшие, и никак не могу прекратить этой бесконечной работы, которая мне давно уже кажется отвратительной.

IX сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Йывӑрах мар пек туйӑнать ку, — терӗ вӑл.
Кажется, невелика услуга, — сказал он.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Мӗн лайӑх пек туйӑнать сана кунта?
— Что тебе здесь сладко кажется?

Вӑл хӑйне майлӑ пуранас тесен, урӑхла каласан, чӗнмесӗр выртас, тӗлӗрес, е пӳлӗм тӑрӑх уткаласа ҫӳрес тесен, Алексеев пӳртре пулман пекех туйӑнать: вӑл та шарламасть, тӗлӗрет е кӗнеке тытса ларать, куҫҫулӗ тухичченех анаслакаласа, картинӑсемпе тӗрлӗ япаласене пӑхкаласа ҫӳрет.
Если он хотел жить по-своему, то есть лежать молча, дремать или ходить по комнате, Алексеева как будто не было тут: он тоже молчал, дремал или смотрел в книгу, разглядывал с ленивой зевотой до слез картинки и вещицы.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл кӑшкӑрашать, тавлашать, темле спектакль пекех туйӑнать, юлхав улпутшӑн хӑех калаҫать те, ӗҫлет те.
Он кричал, спорил и составлял род какого-то спектакля, избавляя ленивого барина самого от необходимости говорить и делать.

— «Икӗ пин тенкӗ каярах» сӗнни сире мӗнле пек туйӑнать.
— Каково вам покажется: предлагает «тысящи яко две помене»!

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика