Шырав

Шырав ĕçĕ:

туйӑнать (тĕпĕ: туйӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Николай Петрович, теори енчен илсен, ҫакӑ ҫӑмӑл та ахаль ӗҫ пек туйӑнать…
— Николай Петрович, если смотреть в теории, это кажется простым и легким делом…

I // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Тепӗр енчен тата: «Ҫук, ун пек пулма пултараймасть, сана ахаль ҫеҫ ҫапла туйӑнать», — тени илтӗнчӗ.
И тотчас же другой голос говорил совсем другое: «Это что-то нашло на тебя, этого не может быть», — говорил этот другой голос.

XXIV // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

— Халь-халь хӑрушӑ тавлашу пуҫланса каяс пек туйӑнать — ҫавӑн пек тавлашу вӑхӑтӗнче вара е хӑвна, е ӑна вӗлерес килет.
Чувствуешь, что вот-вот начнется та страшная ссора, при которой хочется себя или ее убить.

XX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Унчченех эпӗ бала ҫӳремелли платье тӑхӑннӑ пӗр-пӗр майрана курсан, темле аванмарланаттӑм, шикленеттӗм, халь вара манӑн сехре хӑпсах тухать; мана вӑл уҫҫӑнах саккуна хирӗҫле, ҫынсемшӗн хӑрушӑ, хатарлӑ япала пек туйӑнать, манӑн полицейские кӑшкӑрас, хӑрушлӑхран хӑтӑлма хӳтӗлекене чӗнес, ҫав хӑрушӑ япалана куҫ умӗнчен тасаттарас килет.
И прежде мне всегда бывало неловко, жутко, когда я видал разряженную даму в бальном платье, но теперь мне прямо страшно, я прямо вижу нечто опасное для людей и противузаконное, и хочется крикнуть полицейского, звать защиту против опасности, потребовать того, чтобы убрали, устранили опасный предмет.

IX // Ваҫлей Игнатьев. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 3–86 стр.

Пимфовӑн ниме палӑртман тӳрккес сӑн-пичӗ тата ытларах тӳрккесленет; кӗҫ-вӗҫех шӑрӑхпа ирӗлсе жилетка тӑрӑх юхса анассӑн туйӑнать.
Безжизненное лицо Пимфова раскисает еще больше; вот-вот растает от жары и потечет вниз на жилетку.

Философ // Хӗветӗр Уяр. Антон Чехов. Философ // Илемлӗ литература: журнал. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1941. — №4. — 135-137 с.

Пӗтӗм ҫутҫанталӑк турӑ та, ҫынсем те маннӑ пӗр питӗ те пысӑк усадьба пек туйӑнать.
Вся природа похожа на одну очень большую, забытую богом и людьми, усадьбу.

Ку сысна манӑн шутпа, Руф, пит чаплӑ ӑратлӑ пек туйӑнать.
Эта свинья кажется мне очень породистой, Руф.

Сысна ҫури йӑли // В. Абакаев. О. Генри. Сысна ҫӳри йӑли // Илемлӗ литература: журнал. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1941. — №4. — 118-126 с.

— Джентльменсем, — тетӗп эпӗ хамӑр чылайччен пӗр-пӗринпе перӗнкелесе, тӗркӗшкелесе тӑнӑ хыҫҫӑн, типӗтнӗ улма пички тавра сырӑнса тӑнӑ ҫынсене, — ман шутпа, эсир пӗтӗм ҫӗр ҫинче чи ҫылӑхсӑр этемсем пулассӑн туйӑнать: эсир тӗрлӗрен жуликла ӗҫсенчен, айӑплӑ япаласенчен инҫе тӑратӑр.
— Джентльмены, — говорю я (после того, как мы уже достаточно потерлись носами и собрались вокруг бочонка с сушеными яблоками), — джентльмены, мне кажется, что вы самое безгрешное племя на всей земле: вы так далеки от всякого плутовства и порока.

Юлашки вӑхӑтра яланах ял, хӑрушӑ чир хыҫҫӑн пушанса юлнӑ пек, туйӑнать: пур ҫӗрте те тӗттӗм те пушӑ.
Как всегда в последнее время, деревня казалась опустошенной жестоким мором: всюду тьма и глушь.

XIX // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Пуҫа тӗрлӗрен шухӑш пырса кӗрет тата: пӗррехинче — самӑр Квейс комендант хускалса илнӗ пек туйӑнать, тепринче — алкумӗнче выртакан салтак йынӑшнӑ пек.
Думалось обо всем и казалось разное: один раз — будто пошевелился толстый комендант Квейс, в другой раз — будто застонал солдат у порога.

XVIII // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Нимӗҫ ҫак сӑмаха вӗҫӗмсӗр каланипе партизансен кӑмӑлне ырӑлатса, хӑйне каҫарттарасшӑн пулнӑ пек, туйӑнать.
Казалось, что немец, повторяя это слово, хотел тронуть души партизан, чтобы его простили.

XVI // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Бояркина комендатура алӑкӗ патӗнче тӗл пулнӑ партизансем пӗринчен пӗри ӑмӑртмалла кӑшкӑрашса, хаваслӑн калаҫма пуҫларӗҫ; вӗсем хавасланнипе мухмӑрланӑ пек туйӑнать.
Встретив Бояркина у двери комендатуры, партизаны заговорили наперебой, крикливо, весело; они были точно в радостном, чудесном хмелю.

Ҫаксем пурте халь Крылатова, хӑйӗн кӑмӑлне хирӗҫлесех, ҫав тери чунне илӗртнӗ пек, вӗсене курма та, пӑхма та кӑмӑллӑ пек туйӑнать.
Но все это казалось ему теперь необычайно привлекательным, приятным для глаз и слуха.

XIV // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Тӗттӗмре ял пурри курӑнмасть те, илтӗнмест те, вӑл Ольховка сӑрчӗ ҫинче нихҫан та пулман тейӗн, ҫак темиҫе ҫӗр ҫын пурӑнакан вырӑн шӑпланни тӗлӗнмелле пек туйӑнать.
Во тьме не видно и не слышно было деревни, точно ее никогда и не существовало на ольховском взгорье, и странным было это впечатление мертвого пространства в том месте, где жили сотни людей.

V // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Пӗр Анфиса Марковна ҫеҫ уйрӑм туйӑмсемпе, хӑй килӗнчи ҫынсен шухӑш-кӑмӑлӗсене пӑхӑнмасӑр пурӑннӑ пек туйӑнать.
Только Анфиса Марковна весь вечер, казалось, живет особыми чувствами, не подчиняясь той неустойчивой атмосфере, какая держалась в ее доме.

III // Михаил Рубцов. Бубеннов, Михаил Семёнович. Шурӑ хурӑн: роман; иккӗмӗш кӗнеке; вырӑсларан Михаил Рубцов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 363 с.

Тепӗр чух Марийкӑна Андрей паттӑр пек туйӑнать, ун ҫинчен вӑл шанчӑклӑн шухӑшлать, ҫакӑн пек минутсенче вара тӑван ҫӗршывран уйрӑлми пурнӑҫпа пурӑнакан упӑшки вилнӗ тенине мӗнле ӗненме пултарнинчен тӗлӗнет.
Иногда Андрей казался Марийке богатырем, она думала об этом серьезно и в такие минуты удивлялась тому, как могла поверить в его смерть среди всего родного, что жило с ним неразделимой жизнью.

Ӗлӗк ун тавра мӗн пулнӑ, вӑл халь те вӗсенчен, — Ольховка сӑрчӗ ҫинчен куҫа курӑнакан япаласенчен пӗринчен те уйрӑлса тӑман пек туйӑнать; вӑл вӗсемпе пуринпе те пӗр пурнӑҫпа пурӑнать, ҫакӑ вара ӑна халапри пек вӑйлӑ та ҫирӗп тӑвать.
Он казался ей совершенно неотделимым от всего, что окружало его прежде, — от всего, что видел глаз с Ольховского взгорья, и это делало его сказочно могучим.

Пур ӗҫ те ӑна ниме тӑман пек, никама та кирлӗ мар пек туйӑнать; вӑл нимре те савӑнӑҫ тупаймасть.
Все дела казались ей никчемными, ничтожными; ни в чем она не находила радости.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика