Шырав

Флоринда

Флоринда сирӗн чуру тата вӑл сире хӑй тӑванне юратнӑ пекех юратать.
Флоринда ваша рабыня, и она любит вас как родную.

— Флоринда!
— Флоринда!

— Мисс Луи, Флоринда вӑл, эсир шухӑшланӑ пек, куҫсӑрах та мар, хӑлхасӑр та мар.
— Мисс Луи, Флоринда не такая слепая, как вы думаете, и не глухая.

— Ах, — тенӗ татах вӑл, хӑйпе хӑй калаҫнӑ пек пулса, — Флоринда ҫамрӑк мисс пек ҫурри чухлӗ ҫеҫ хӳхӗм пулас пулсан та, вӑл никама та куҫран пӑхас ҫукчӗ тата никам пирки те хӑш! туса хуйхӑрас ҫукчӗ.
— Ах, — продолжала она, как будто разговаривая сама с собой, — если бы Флоринда была хоть наполовину так хороша, как молодая мисс, она ни на кого бы не обращала внимания и ни о ком бы не вздыхала!

— Эсӗ йӑпӑлтатма вӗреннӗ, Флоринда.
— Ты научилась льстить, Флоринда.

— Ха-ха-ха! — тесе кулса ячӗ Луиза, Флоринда унӑн ҫивӗчӗсемпе мӗнешкел курӑнассине шухӑшласа илсессӗн.
— Ха-ха-ха! — рассмеялась Луиза, представив себе, как выглядела бы Флоринда с ее прической.

— Ах, — тенӗ татах Флоринда, — хамӑр негр кӑтрисем вырӑнне ман сирӗнни пек тӗлӗнмелле лайӑх ҫӳҫ пулас пулсассӑн, вӗсем пурте, пурте йӑлтах ман ура вӗҫне чӗркуҫленсе тӑнӑ пулӗччӗҫ.
— Ах, — продолжала Флоринда, — если бы у меня были ваши чудесные волосы вместо моих негритянских завитушек, они бы все были у моих ног, все до одного!

Пӳлӗме пырса кӗрсен, малтанхи вунӑ минучӗ хушшинче Флоринда чарӑна пӗлмесӗр тӗрлӗрен пустуй япаласем ҫинчен пакӑлтатнӑ, Луиза хӑй кӗскен сӑмах хушкаланипе ҫеҫ калаҫӑва хутшӑнкаланӑ.
В течение первых десяти минут после того, как Флоринда появилась в комнате, она без умолку болтала о всяких пустяках, и участие в разговоре самой Луизы ограничивалось лишь отрывистыми замечаниями.

Уйрӑмлӑхӗ ҫакӑ ҫеҫ пулнӑ: Флоринда вӑл ҫавах та чӗрӗ чун пулнӑ тата ыйтусене хирӗҫ ответлеме пултарнӑ.
Разница была лишь в том, что Флоринда все же была живым существом и могла отвечать на вопросы.