Шырав

Синицкий

Синицкий Александр Петровичран «пулӑҫсем» кӑларса пӑрахнӑ аппарат ҫинчен ыйтасшӑнччӗ, анчах хӑяймарӗ.
Синицкий хотел что-то спросить у Александра Петровича по поводу аппарата, выброшенного «рыбаками», но не решился.

— Итлӗр-ха, Мариам, — хутшӑнчӗ калаҫӑва Синицкий, — мӗншӗн Александр Петрович «сирӗн» электропӑрапа терӗ?
— Послушайте, Мариам, — вмешался Синицкий, — почему Александр Петрович сказал «вашим» электробуром?

— Мӑнаҫлӑн ҫӳре ҫӗр ҫинче, Синицкий! —
— Гордым ходи по земле, Синицкий! —

Джафар Алекперович, — именчӗклӗн каласа хучӗ Синицкий.
Джафар Алекперович, — робко вставил свое замечание Синицкий.

— Ыйтма юрать-и? — тӳсеймерӗ халиччен шӑпах тӑнӑ Синицкий.
— Вопрос можно? — не удержался молчавший до этого Синицкий.

Синицкий кайсан, Васильев кӗсйинчен тӑваткалласа хутлатнӑ ҫырӑва кӑларчӗ те ӑна Рустамов еннелле тӑсрӗ.
Когда Синицкий ушел, Васильев достал из кармана сложенное вчетверо письмо я молча протянул его Рустамову.

Синицкий те кунтах, вӑл нӳрлӗ ҫӳҫне хуҫӑк турапа тураса тӑрать.
Кстати, Синицкий стоял тут же и по привычке обломком гребенки причесывал свои влажные волосы.

Вӗсем ҫинче ӗнер кӑна-ха Синицкий ҫиме ӗмӗтленнӗ хӗрлӗ те кӑпӑркка питлӗ ҫӑкӑр чӗллисем выртаҫҫӗ.
На них лежали аппетитные ломтики хлеба с розовой хрустящей корочкой, о которой еще только вчера мечтал Синицкий.

Васильев конструкторпа ҫамрӑк изобретатель Синицкий паян чи паллӑ ҫынсем пулса тӑчӗҫ.
Конструктор Васильев и молодой изобретатель Синицкий стали героями дня.

Васильевпа Синицкий чӗркуҫҫи таран шывра, шлюпка патнелле чупса каяс пек, тӑраҫҫӗ.
Васильев и Синицкий стояли по колена в воде, готовые броситься навстречу шлюпке.

Хӗвел сехечӗ вара — ӑна Васильевпа Синицкий пек тем те шухӑшласа кӑларакан «утрав ҫыннисем» кӑна мар, ыттисем те тума пултарнӑ — хӗвел ҫук чух ӗҫлемест.
А солнечные часы — их могли бы сделать и не такие изобретательные «островитяне», как Васильев и Синицкий — без солнца ничего не показывают.

Вӑхӑт мӗн чухлине Синицкий те, Васильев та пӗлмест.
Ни Васильев, ни Синицкий не знали, сколько сейчас времени.

— Эсир ҫак пластинкӑсене тӗтрере курӗҫ тетӗр-и? — тӗлӗнсе ыйтрӗ Синицкий, анчах кулса тӑракан инженер ҫине пӑхрӗ те ҫӑварне аллипе хупларӗ.
— А вы находите, что такие пластинки в тумане увидят? — удивленно спросил Синицкий, но, взглянув на улыбающегося инженера, закрыл рот рукой.

Синицкий, ним ӑнланмасӑр, инженера ҫилентерес мар тесе, хулпуҫҫийӗсене сиктеркелесе кӑна илчӗ: — Эпӗ тӗксӗм чулсем пуҫтарнӑ пулӑттӑм, Александр Петрович, — терӗ вӑл.
Синицкий недоуменно пожал плечами и осторожно, боясь рассердить инженера, сказал: — Я бы мог подобрать темные камешки, Александр Петрович.

— Мӗн пулчӗ ӑна? — хӑраса ӳкрӗ Синицкий.
«Что это с ним? — испугался Синицкий.

Апатланнӑ чух Синицкий каллех савӑнӑҫлӑ пулма тӑрӑшрӗ, шӳт турӗ.
За обедом Синицкий по-прежнему был весел, шутил.

Синицкий пуллисене пуҫтарчӗ те, аккумулятор коробкине илсе, чул хысакӗсем патнелле чупрӗ…
Синицкий забрал свой улов, затем коробку от аккумулятора и побежал к скалам…