Шырав

Гитаевич

— Нумай пулнӑ унта ҫӗвӗллисем, Гитаевич юлташ.
— Много со шрамами было, товарищ Гитаевич.

Ах, мӗнлеччӗ-ха унӑн, леш ҫӗвӗклин хушамачӗ? — терӗ малалла Гитаевич, Сергей каланине илтмӗш пулса.
Да как же его, этого, что со шрамом? — как бы не расслышав Сергея, продолжал Гитаевич.

— Ӗҫ, Гитаевич юлташ, — терӗ хыттӑнах Сергей.
— Дело, товарищ Гитаевич, — упрямо повторил Сергей.

— Ан хуш мана, Сергей, ан хуш, — терӗ Гитаевич тенкел ҫине ларса.
— Уволь, уволь, — заговорил Гитаевич, усаживаясь на скамейку.

— Ӗҫ пур, Гитаевич юлташ, — терӗ Сергей хӑйне тӑсса панӑ алла хытӑ чӑмӑртаса.
— Дело, товарищ Гитаевич, — сказал Сергей, сжимая протянутую руку.

Гитаевич ҫак сасартӑк пырса тухнӑ пылчӑклӑ атӑллӑ, тӑмпа варланса пӗтнӗ френч тӑхӑннӑ ҫын ҫине тӗлӗнсе пӑхрӗ.
Гитаевич с удивлением посмотрел на этого внезапно возникшего человека в грязных сапогах и в запачканном глиною френче.

Ӑна: Самарин ирхинех Ялтӑна кайрӗ, вӑл каҫалапа тин таврӑнать, Гитаевич кунта, — терӗҫ.
Ему ответили, что Самарин ещё с утра уехал в Ялту и вернётся только к вечеру, а Гитаевич здесь.

Ҫӳлӗ, илемлӗ, эрешлӗ карта патне ҫитсен, лаши ҫинчен сиксе анчӗ те, вӑл дежурнӑй патне кӗрсе, канакансем хушшинче Самарин е Гитаевич юлташсем пури тесе ыйтрӗ.
Соскочив у высокой узорной решётки, он зашёл в дежурку и спросил, есть ли среди отдыхающих товарищи Самарин или Гитаевич.