Шырав

Амо

— Хыҫалтан хӑвалама пултараҫҫӗ! — кӑшкӑрать Амо, лашасен ура сассине хупласа.
— Будет погоня, — кричит Амо сквозь стук лошадиных копыт.

— Маттур, Амо.
— Молодец, Амо.

Борин умӗнче Амо сӑнӗ ҫутӑлса кайрӗ.
Перед Бориным сидел Амо.

«Юрать-ха Амо лекмерӗ, — шутларӗ Борин. — Тен лекнӗ те-и?
— Хорошо, что Амо не попался, — думал Борин, — а, может быть, и попался.

Григорий Петровичпа Амо урам кӗтессинче, комиссариат умӗнче тӑраҫҫӗ.
Григорий Петрович и Амо стояли на углу улицы возле комиссариата.

— Юрӗ юрӗ, — икӗ аллипе те сулчӗ Амо.
— Ничего, ничего, отмахнулся обеими руками Амо.

Пирӗн пек ӗҫлеместӗн ҫав эсӗ Амо.
Не по-нашему ты действуешь, Амо.

— Амо передал записку.

Ранним утром Амо уже распоряжался.

Лицо Амо горело решимостью.

— Ҫук! — кӑшкӑрса ячӗ юлашкинчен Амо.
— Нет! — наконец, воскликнул Амо.

— Ан чарса тӑр, яр мана! — кӑшкӑрать Амо.
— Пусти, пусти меня! — кричал Амо.

Амо йывӑҫсем хушшипе малта ҫиҫтерсе пырать.
Амо впереди между деревьями.

Боринпа Амо, офицерсем чӗннине кура, пусма тӑрӑх хӑвӑрт ҫӳлелле улӑхса карӗҫ.
Борин, а за ним Амо поспешили воспользоваться любезностью офицеров и быстро пошли вверх по лестнице.

Боринпа Амо ҫӗр каҫма ҫӗнӗ вырӑна куҫма тухрӗҫ.
Борин и Амо пробирались на новый ночлег.

Пӳртре: Борин, Амо, Энтри тата Григорий Петрович анчах юлчӗҫ.
В комнате остались Борин, Амо, Андрей и Григорий Петрович.

Унтан Амо ҫине тӗлӗнсе пӑхрӗ.
И изумленно уставился на Амо.

— Хӑҫан каялла тавӑрӑнатпӑр-ха эпӗр? — ыйтрӗ Амо.
— Когда же в обратный путь? — спросил Амо.