Шырав

Синицкий

Кӳреннипе Синицкий ҫӳҫенсе илчӗ.
Синицкий поежился от досады.

Хӑйне аслӑрах кӑтартас шутпа Синицкий мӗн-мӗн туса пӑхман-ши!
Чего только Синицкий не делал, чтобы казаться старше!

Синицкий, ҫамкине картлантарса илсе, ассӑн сывласа ячӗ.
Синицкий поморщился и вздохнул.

«Паллах ӗнтӗ, Саида пек хӗрача ман ҫине пӑхма пултарать-и вара? — шутларӗ Синицкий.
«Ну конечно, разве такая девушка, как Саида, может обратить на меня внимание? — думал Синицкий.

Синицкий аллинчи пӗчӗк чемоданне ҫӗре лартрӗ те именчӗклӗн магнитофон ручкисене тинкерме пуҫларӗ.
Синицкий поставил чемоданчик на землю и стал смущенно рассматривать ручки на магнитофоне.

Тӗксӗммӗн курӑнакан тӑрӑхла та ҫаврашка алӑкран Саида, ун хыҫҫӑн аллине пӗчӗк чемодан тытнӑ Синицкий курӑнчӗҫ.
В темном овале двери показалась Саида, за ней — Синицкий с ее ручным чемоданчиком.

Синицкий застыл у окна.

Синицкий сурчӑкне ҫӑтса ячӗ ҫеҫ, хӑлхисенчен, ваткӑпа пӑкӑласа лартнӑ пӑкӑсем сирпӗнсе тухнӑ чухнехи пекех, темскер янӑраса илчӗ те, мотор кӗрлени те, пассажирсем калаҫни те аванах илтӗнекен пулчӗ.
Синицкий проглотил слюну, что-то щелкнуло в ушах, словно мгновенно вылетели из них ватные тампоны, и снова стал слышен рокот мотора и говор пассажиров.

Ҫул ҫинчи юлташсене куллен пулӑшма лекнӗ ҫын пек, Синицкий тирпейсӗррӗн хӗртен пӗр бутылкине ыйтса илчӗ те тӳрех Саидӑна пӗр бокал кӑпӑкланакан шыв тултарса пачӗ.
Небрежно, как будто бы ему каждый день приходилось выполнять роль предупредительного спутника, Синицкий спросил воды и тут же налил пенящийся бокал Саиде.

Юлашкинчен, Синицкий хӑйӗн калавне вӗҫлерӗ те, темӗншӗн хӗрелсе кайса, йӑвашшӑн ҫапла хушса хучӗ:
Наконец Синицкий закончил свой рассказ и робко, почему-то краснея, произнес:

Синицкий хаваслансах каласа пачӗ.
Синицкий рассказывал буквально с упоением.

— Анчах ку пурте мар-ха, — савӑнӑҫлӑн хушса хучӗ Синицкий.
— Но это еще не все, — восторженно заявил Синицкий.

Синицкий савӑнчӗ.
Синицкий обрадовался.

— Ку вара питех те аван! — савӑнса кайрӗ Синицкий.
— Вот это здорово! — обрадовался Синицкий.

Синицкий халӗ сӑнакан ҫын тата унпа юнашар ларнӑ пассажир инҫетри ҫула каякан чаплӑ сунарҫӑсем пек тумланнӑ.
Человек, за которым сейчас наблюдал Синицкий, и другой пассажир, его сосед, были одеты как заправские охотники, собравшиеся в далекую поездку.

Лӑпланнӑ Синицкий пуҫне ҫӗклерӗ те кабинӑра хӑйне хирӗҫ ларакан тӑваткал кӗленчеллӗ куҫлӑх тӑхӑннӑ ҫынна асӑрхарӗ.
Успокоившись, Синицкий поднял голову и встретился взглядом с человеком в квадратных очках, сидевшим на противоположной стороне кабины.

Синицкий, паллах, ҫав теорисене пурне те вӗреннӗ.
Синицкий, конечно, изучал все эти теории.

Ахӑртнех, тахҫан ӗлӗк-авал этем ҫав хура шӗвек ҫӗр айӗнчен сӑрхӑнса тухнине курнӑ пулӗ, — аса илчӗ Синицкий, хаяр хӗр хӑйӗнчен халех экзамен чухнехи пек ыйтасран сыхланса.
Видимо, когда-то человек увидел эту жидкость просачивающейся из-под земли, — вспоминал Синицкий, опасаясь, что сердитая девушка тут же устроит ему экзамен.

Хӗр каланӑ юлашки сӑмахсем хӑйне нихӑш енчен те пырса тивменнине палӑртса, Синицкий ҫӳҫенсе илчӗ, унтан ҫапла каларӗ:
Синицкий поежился, делая вид, что последнее замечание его нисколько не касается, и сказал: