Шырав

Шырав ĕçĕ:

чӳрече сăмах пирĕн базăра пур.

чӳрече (тĕпĕ: чӳрече) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Амӑшне ҫӑнӑх миххине ҫавӑркаланӑ пек тыткаланӑ хушӑра эпӗ ачана сӑнарӑм, вӑл урайӗнче, чӳрече патӗнче ларать, ун умӗнче — хулӑн хӑмасенчен ҫапса тунӑ ещӗк, ещӗкӗ ҫине пысӑк саспаллисемпе: ОСТОРОЖНО Т-ВО Н. Р. и К° — тесе ҫырнӑ.
Возясь с его матерью, как с мешком муки, я наблюдал за ним; он сидел на полу, под окном, в ящике из толстых досок с черной — печатными буквами — надписью: ОСТОРОЖНО Т-во Н. Р. и К°

Инкер-синкер // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 191–208 стр.

Ҫуртран чӳрече витӗр урамалла сарӑ ҫутӑ ӳкнӗ.
Из окна дома на улицу осторожно падал жёлтый свет.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Эпир ялан — картишӗнче курсан та, пирӗн чӳрече умӗнчен иртнӗ чух та, вӗсем ҫине пӑхса савӑнаттӑмӑр кӑна.
А мы всегда только любовались ими и на дворе, и когда они проходили мимо наших окон —

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Чӳрече хашакӗсене тул енчен йӑвӑ кӑна тимӗр решетке тыттарнӑччӗ; ҫӑнӑх тусанӗпе витӗннӗ кантӑк витӗр пирӗн патӑмӑра хӗвел ҫути те кӗрейместчӗ.
Рамы были заграждены снаружи частой железной сеткой, и свет солнца не мог пробиться к нам сквозь стекла, покрытые мучной пылью.

Хупахӗ акӑ мӗнпе паллӑччӗ: унӑн чӳрече ҫукчӗ, ҫутӑ ун ӑшне маччари шӑтӑкран кӗретчӗ.
Он отличался тем, что в нем не было окон и свет падал в него сквозь отверстие в потолке.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Вӑл урайне сарса пӑрахнӑ чӑпта ҫинче нумайччен тӑрмашрӗ, темиҫе хутчен сиксе тӑчӗ, туртрӗ, чӳрече патне пыра-пыра ларчӗ, каллех выртрӗ.
Он долго возился на своей рогоже, постланной прямо на пол, несколько раз вставал, курил, садился под окно, снова ложился.

— Акӑ вӑл мӗнле мана!.. — тӗлӗнсе сӑмахне малалла тӑсрӗ вӑл тепӗр самантран, вырӑнӗнчен хускалмасӑр, лар ҫинче, аллисемпе чӳрече каҫакӗнчен тӗренсе, чӗркуҫленсе ларнӑ ҫӗртенех.
— Как она меня!.. — с изумлением продолжал он через несколько секунд, оставаясь в старой позе, на ларе, на коленях и упираясь руками в пологий подоконник.

— Мӗншӗн сана, шуйттана, ӗнентӗм-ши… — ӗсӗклесе йӗрет хӗр чӳрече умӗнче.
— Зачем я в тебя, черт, поверила… — рыдала девушка под окном.

— Эпӗ пытанман… — терӗ Коновалов, чӳрече патне пырса, лар ҫине хӑпарса, хулӑн сассипе.
— Я не спрятался… — подойдя к окну и взлезая на ларь, сказал глухо и густо Коновалов.

Эпӗ чӳрече ҫывӑхнерех пытӑм та Капитолинӑна куртӑм.
Подойдя ближе к окну, я увидал Капитолину.

Эпӗ халлӗхе чӳрече умӗнчи шӑтӑка усӑннӑ икӗ ура ҫеҫ куртӑм.
Я видел пока только две ноги, свешенные с панели в углубление пред окном.

Эпир хӑранипе харӑсах сиксе тӑтӑмӑр та чӳрече патне ыткӑнтӑмӑр.
Мы оба в испуге вскочили и бросились к окну.

Сасартӑк, хыҫалта чӳрече чӑнкӑртатрӗ те, урайне пӗр пысӑках чул муклашки шаплатса ӳкрӗ.
Вдруг сзади нас раздался дребезг стекол, и на пол шумно грохнулся довольно увесистый булыжник.

Ак эпӗ, чӳрече янаххи ҫинче ларса, вулама тытӑнтӑм, вӑл лар ҫинех вырнаҫрӗ те, пуҫне ман чӗркуҫҫи патне тытса, итлеме пуҫларӗ…
И вот я стал читать, сидя на подоконнике, а он уселся на ларе и, прислонив свою голову к моим коленям, слушал…

Пӗринче теплерен эпӗ хам сунтӑхран кӗнеке илтӗм те, чӳрече умне вырнаҫса ларса, вулама тытӑнтӑм.
Как-то раз я вынул из моего сундука книжку и, примостившись к окну, стал читать.

Чӑл-пар! саланчӗ чӳрече кантӑкӗ.
Дзинь! со звоном разбилось стекло.