Шырав

Аленка

— Эпир кӗтменччӗ, — терӗ Алёнка.
— Вот не ждали! — сказала Аленка.

— Эрнере пӗрре те пулин музейсене ҫӳремеллех, — сӑмахне тӑсрӗ Алёнка.
— Раз в неделю можно ходить в музеи, — продолжала Аленка.

— Якатман тункатасем эпир, — терӗ Алёнка.
— Какие мы с тобой неотесанные, — сказала Аленка.

— Эсӗ яланах тӗрӗс шухӑшлатӑн, — терӗ Алёнка.
— Ты всегда прав, — сказала Аленка.

— Ку шутсӑр аван! — савӑнчӗ Алёнка.
— Это великолепно! — воскликнула Аленка.

— Вӗсем паллӑ, чаплӑ художниксем, — терӗ Алёнка.
— Великие художники, — сказала Аленка.

— Атте, эсӗ хӗвел шырама каясшӑнччӗ, — терӗ Алёнка.
— Папа, ты хотел идти за солнцем, — сказала Аленка.

Алёнка ҫак илеме кураймасть, вӑл вӑхӑтра минтер айӗнче выртать вӑл.
Аленка этого никогда не видит, она прячется под подушкой.

Алёнка кунӗ-кунӗпех вӑрман тӑрӑх пӗччен ҫӳреме пултарать тата ҫӗрле те пӳртрен тухма хӑрамасть, анчах аслати кӗмсӗртете пуҫласан, шуралсах каять; тӗкӗрсене алшӑллипе хуплать.
И Аленка одна может по лесу бродить весь день, не боится ночью выходить из дому, а как гром загремит, так побледнеет и начинает полотенцем закрывать зеркало.

Алёнка хӑй вулакан романсенче тӗл пулакан ӗлӗкхи сӑмахсемпе калаҫма юратать.
Аленка любит употреблять эти старинные словечки из романов.

— Аҫа ҫаптӑр мана тесех тавлашма пултаратӑп: ҫав ҫӗр хӑвӑлӗпе пусӑ — Жюль Вернран вӗренсе тунӑскерсем, — терӗ Алёнка.
— Убей меня громом, если они не позаимствовали этот грот и колодец у Жюля Верна, — сказала Аленка.

Алёнка чӗнмесӗр маччаналла пӑхать.
Аленка молча смотрит в потолок.

— Мӗнле лекнӗ-ши вӗсем утрав ҫине? — тет Алёнка.
— Как они попали на остров? — говорит Аленка.

Ку шӑршӑ мана килӗшет, Алёнка ӑна чӑтма пултараймасть.
Мне нравится этот запах, а вот Аленка не выносит.

— Каҫ пулсан, эпӗ каллех ҫав вырӑна тӑратӑп, — терӗ Алёнка.
— Я вечером опять на этом месте встану, — сказала Аленка.

Алёнка пулӑ тытнӑ вырӑнта сасартӑк хӑмӑш хумханса чӑштӑртатнине илтрӗм эпӗ.
Я вдруг увидел, как недалеко от того места, где ловила Аленка, закачались камыши, скрипнула осока.